Говорят я — мамин хвостик, Мне без мамы — никуда! Ну скажите, разве можно, Без меня прожить полдня? Если вдруг я заиграюсь, А мамули рядом нет, Я, конечно, испугаюсь И бегу быстрее к ней! С мамой рядом я на кухне, Вместе ходим по делам, И вдвоём с ней смотрим мультик, Делим грушу пополам! Хвостик мамин я любимый, Мама тоже без меня, Жить не может ни минуты, Без любимого хвоста!
Стихи, так мучают меня, Как, словно оводы, коня, Как деньги сыплют мимо шляп, Как монтажёр - наклеил ляп.
Но это всё же не кино. А жизнь. Открытое окно. Собаки лают вдалеке. И Млечный путь, как на руке
Лежит, искрится за Луной, Ей тут всё нравится одной - "Хозяйка Ночи. Звёзды -пыль. Вы все - легенда. А я - быль..."
Хозяйка ночи Автор: Владко Петрович
От работы я не отказывалась, только, если эта самая работа не была связана с нарушением законов и отступлением от моих принципов. Я работала и судомойкой в маленьком ресторанчике, и сиделкой в больнице, разносила письма по адресам. Короче, крутилась, как могла.
И вот однажды после занятий ко мне подбежала моя подруга Джина.
- Сэм! – сказала она, хватая меня за локоть, - Есть одна неплохая работёнка. Два часа и в результате – куча денег. - Так не бывает, - ответила я. - А вот и бывает! – не унималась Джина, - Сама увидишь! - Что за работа? – спросила я, хотя была абсолютно уверена, что это – какая-нибудь очередная афера. - Фотосессия, - коротко сказала подруга. - Я голой сниматься не буду! – твердо заверила я. - Почему сразу голой? – Джина надула губки, - В бикини! Ну, может, чуть более открытых. Это же шанс! Представляешь? А если тебя заметят? А там и контракт предложат на кругленькую сумму. Да ты таких денег за всю свою жизнь не заработаешь! - Ну, я не знаю, - заколебалась я, - Мне надо подумать. - Да чего там думать! – вскипела Джина, - Вон, лимузин ждет! Короче, или едешь со мной, или ты – мне больше не подруга!
Конечно, перспектива потерять подругу меня не сильно огорчила. Мы с Джиной не были так дружны. Возможно, сыграло, скорее всего, чувство солидарности. И я махнула рукой. В машине кроме нас и шофёра был ещё один человек. Он сидел на переднем сидении и всё время молчал. Одет он был в строгий чёрный костюм, белую рубашку и чёрный узкий галстук. Волосы его были коротко подстрижены, и из-за этого я успела разглядеть на макушке пробивающуюся плешь. Лица я не видела, потому что, во-первых, на нём была чёрная узкая повязка, закрывавшая левый глаз, а. во-вторых, и второй глаз был спрятан под широкими солнцезащитными очками.
Ещё я успела заметить, что, не смотря на жаркую погоду, на левой руке у этого человека была чёрная кожаная перчатка. Скорее всего, или вместо руки был протез, или кисть была сильно изуродована. По крайней мере, больше ничего в голову мне не приходило.
Минут сорок мы крутились по городским улицам, но, наконец, остановились около двухэтажного особняка с широким крыльцом. Дверь нам открыл высокий стройный молодой парень, одетый в узкие чёрные брюки и белую рубашку с "бабочкой" и широким кружевным жабо.
- Прислуга, наверное, - весело проговорила Джина, которую всё это действо очень радовало.
Парень галантно помог нам выбраться из лимузина и предложил пройти в дом. Сам же пошёл вперёд, указывая дорогу. Мы последовали за ним и вскоре очутились в огромном зале, увешанном дорогими коврами и обставленном красивой мебелью "под старину". Парень попросил нас немного подождать, указав на мягкий диван с высокой спинкой и гнутыми ножками, а сам скрылся за небольшой дверью в дальнем углу комнаты. Мы остались одни, и я решила осмотреть зал получше.
Судя по убранству и обстановке, здесь должен был жить весьма состоятельный человек. Мебель из дорогих сортов дерева, инкрустированная перламутром и золотом, дорогие "пушистые" ковры, не только висевшие на стенах, но лежавшие под ногами. На окнах – роскошно вышитые золотом гобелены. Да и сами окна представляли художественное произведение. Огромные витражи и мозаичные панно из цветного стекла.
Я с любопытством разглядывала помещение и не заметила, как в комнату вошёл высокий мужчина в сером костюме и белых туфлях. Длинные чёрные волосы его падали на плечи, а низ лица закрывала черная красиво подстриженная борода, уходившая к вискам двумя симметричными полосками. Сопровождали этого человека двое широкоплечих охранников, облаченных не в костюмы, а в узкие кожаные сапоги со слегка задранными к верху носами, просторные штаны тёмного цвета и чёрные рубахи с расстегнутыми воротами. Каждый в руке держал сложенную пополам плётку, свитую из тонких кожаных ремней.
Человек в сером костюме подошёл к нам и стал внимательно рассматривать, иногда даже немного наклоняясь вперед. Поглазев на нас несколько минут, он махнул рукой снизу вверх и снова уставился на нас удивлённым взглядом. Мы продолжали сидеть, не понимая, чего он хочет. Мужчина слегка кивнул головой, и тут его охрана сорвалась с места и кинулась на нас. Подскочив со спины, они схватили нас за плечи и рывком поставили на ноги.
- Эй, полегче! – возмутилась Джина, но тут же получила хлёсткую оплеуху. - На колени! – рявкнул человек в костюме. - Чего? – Джина выкатила от удивления глаза. - Я не привык повторять, - уже более спокойно произнёс человек. - А я никогда и ни перед кем на коленях ползать не буду! – парировала подруга, - Тоже мне господин нашёлся. Нас на фотосессию пригласили, между прочим! - На фотосессию? – человек взглянул на девушку и внезапно разразился громким раскатистым смехом.
Смеялся он долго и громко. И до того откровенно, что на глазах появились слёзы. Охранники же, к тому времени переместившиеся из-за наших спин и вставшие по бокам, даже и не улыбались, а сохраняли олимпийское спокойствие. От хохотав минут пять, человек достал из кармана брюк белоснежный носовой платок и вытер им слёзы.
- Я никого не приглашаю, - став серьёзным, сказал он, - Я всегда беру то, что мне понравится. - И мы вам понравились, - решила уточнить я.
Охранник, стоявший рядом со мной, схватил меня за руку, но тут же отпустил, уловив еле заметный жест хозяина.
- Особенно понравилась мне ты, - спокойно сказал человек в костюме, - А твоя подружка – это так, бесплатное приложение. Но я и ей найду занятие. А фотосессия… Он вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую пачку фотоснимков и протянул нам. - Мои люди уже провели эту фотосессию, - улыбнулся человек, - Мне понравилось. - А вы мне не нравитесь! – я смело посмотрела ему в глаза. - Это не имеет значения, - спокойно ответил человек, - Рабыне её господин понравится рано или поздно. Она его даже будет любить. - Рабыня? – снова взвилась Джина. - Именно рабыня, - уже строго сказал человек, - И хватит об этом!
- Подождите! – попросила я, - Мы ничего не понимаем. Может быть, вы нам объясните, а то шутка слишком затянулась.
Человек внимательно посмотрел на меня и строго сказал:
- Я никогда не шучу! А вы сами со временем всё поймете. И чем скорее, тем лучше для вас.
Он быстро кивнул головой, и в ту же секунду к моему лицу огромная лапища охранника прижала платок с какой-то вонючей гадостью. От неожиданности я сделала глубокий вдох, и сразу же перед глазами поплыли радужные круги, глаза закатились, закружилась голова, и я потеряла сознание.
Дядя Петя, бабушка Ифигения и молодёжь .. одно на уме
Призывник, мой мальчик Лёха, нынче в А.Р.М.И.Я. пошёл. Что же делать, коль мальчишке — девятнадцать плюс пошёл. Все идут служить ребята. Жаль — девчонок не берут. Им парней дождаться надо и они, конечно, ждут.
Алёна Апина — Лёха (Отрывок, и прости Алёна, Подправленное)
Дядя Петя, местный участковый, сидел в тени развесистого ясеня, прячась от ярких весенних лучей. Но назойливые солнечные стрелы то и дело находили дядю Петю и вонзались в его потное лицо. Недовольно жмурясь, дядя Петя отмахивался дубинкой, натягивал фуражку на глаза и шарахался в сторону забора, где тень была погуще.
Дело в том, что участковый ужасно боялся веснушек. Веснушек и неправильного людского мнения о своей работе в полиции.
Именно поэтому, он обращался к каждому прохожему и суетливо объяснял ситуацию из-под ветвей ясеня: "Если бы вы только знали, какая опасная работа в полиции, какая ответственная... кабы не веснушки моей бабушки, не сидел бы я сейчас здесь, в тени, и не рассказывал бы вам о своих днях, сопряжённых с риском для жизни, а воров обезвреживал бы. Хотя моя бабушка мне всегда советовала беречь себя в первую очередь от преступников, ну, а потом уж - от солнца", - причмокивал он языком, сокрушаясь, ".. ведь моя бабушка была конопатой... да-да, вот такая беда с ней случилась. И эту нечисть прилепило к ней небесное светило!"
Прохожие сочувственно улыбались и торопились поскорее проскочить мимо ясеня.
Но дядя Петя, приподнявшись с травы, торопливо кричал им вслед, размахивая полицейской дубинкой: "А мама моя не была конопатой. Просто однажды она стала такой, когда приехала с юга, после отдыха! Веснушки у неё пошли не только по лицу, но и по спине, по плечам..." - всё громче кричал дядя Петя, "... хуже всего, что эта конопатость осталась с ней навсегда! Вот поэтому мне и приходится постоянно прятаться в тени из опасения стать рябым!"
"А то что?" - не выдержала однажды соседка по огороду, бабушка Ифигения, сверкая глазами на то, как милиционер у всех на виду несёт свою службу под деревом. "Рябому участковому меньше платят за его разговорчивость?"
"Да какой я разговорчивый?" - возмутился дядя Петя. "Это в старости один язык за все остальные органы без умолку вибрирует, а я... я ещё совсем молодой для возрастного словоблудия! Мне вчера тридцать четыре исполнилось... но позавчера было всего лишь тридцать три годка! Тридцать три - это, конечно, лучше, чем тридцать четыре, но тридцать четыре, согласись, это не тридцать пять, не тридцать шесть и даже не тридцать семь?"
Дядя Петя замолчал на секунду. "И пока я ещё не рябой!" - укоризненно посмотрел участковый на Ифигению. "А вот моя бабушка..."
"Рябой - это не горбатый и не хромой", - перебила участкового бабушка Евгения, подруга бабушки Ифигении, как всегда оказавшись поблизости. "... но полицейскому, всё же, лучше быть немым, чем таким языкатым!"
Дядя Петя обиделся за "немого", но вида не подал и замолчал.
У него было железное правило: никогда и ни при каких обстоятельствах не ссориться с соседями, особенно с разными бабушками.
Потерялась овечка, Заблудилась овечка. Повстречала овечка На лугу человечка. И сказала овечка: -- Вам ужасно я рада, Потому что случайно Я отстала от стада. Человечек смутился И вдруг... рассердился: -- Я и сам потерялся! Я и сам заблудился!
И сказала овечка, Тихонечко блея: -- Это грустно, конечно, Но вдвоём веселее. До сих пор они бродят За кустами, за речкой... Покажите дорогу Человечку с овечкой!
ПРО ОВЕЧКУ И ЧЕЛОВЕЧКА Автор: Самарин Данил
Подбив под себя красное кумачовое одеяло, мачеха вытянулась, как струна, и, закинув руки за голову, лежала точно в огне. Ласково колебались, точно росли, обнажённые груди, упруго поднялись вверх маленькие розовые соски - видеть их было стыдно, но не хотелось оторвать глаз от них, и они вызывали в губах невольную, щёкотную дрожь. В тени полога лицо женщины казалось незнакомым. Её брови поднялись, рот полуоткрылся, и крылья носа вздрагивали, точно Палага собиралась заплакать, - от неё веяло печалью. Эта печаль, вместе с блеском солнца, прикрывала соблазн наготы строгим и чистым покровом и, угашая робкое волнение юной крови, будила иные, незнакомые чувства.
Матвей опустил полог, тихонько ушёл в свою комнату и сел там на кровать, стараясь что-то вспомнить, вспоминая только грудь женщины розовые цветки сосков, жалобно поднятые к солнцу.
В солнечном луче кружилась серебряная пыль, за окном смеялись, шаркало железо заступа, глухо падали комья земли.
Матвей подошёл к окну и стал за косяком, выглядывая в сад, светло окроплённый солнцем. Перед ним тихо качались высокие стебли мальвы, тесно усаженные лиловыми и жёлтыми цветами в росе. Сверкающий воздух был пропитан запахом укропа, петрушки и взрытой, сочной земли.
Между гряд, согнувшись и показывая красные ноги, выпачканные землей, рылись женщины, наклоня головы, повязанные пёстрыми платками. Круто выгнув загорелые спины, они двигались как бы на четвереньках и, казалось, выщипывали траву ртами, как овцы. Мелькали тёмные руки, качались широкие бёдра; высоко подобранные сарафаны порою глубоко открывали голое тело, но Матвей не думал о нём, словно не видя его.
Иногда огородницы говорили знакомые юноше зазорные слова, о которых дьячком Кореневым было сказано, что "лучше не знать их, дабы не поганить глаголы души, которая есть колокол божий".
Юноша вспомнил тяжёлое, оплывшее жиром, покрытое густой рыжею шерстью тело отца, - бывая с ним в бане, он всегда старался не смотреть на неприятную наготу его. И теперь, ставя рядом с отцом мачеху, белую и чистую, точно маленькое облако в ясный день весны, он чувствовал обиду на отца.
Вспомнилась ему отцова шутка. Вскоре после свадьбы он, подмигнув Пушкарю на Палагу, гулявшую в саду, сказал:
- Хороша, а? - Днём - ничего! - отозвался Пушкарь. - А ночью - того лучше! - снова подмигивая, молвил отец. - Ночью, положим, все бабы лучше. - И громогласно, сипло захохотал.
Матвею захотелось узнать, почему бабы лучше ночью, и он спросил солдата.
- Бабы-то? - ухмыляясь, ответил Пушкарь. - Они, братец мой, очень другие по ночам! - Но, сморщившись, плюнул и уже серьёзно пояснил: Ведьмов много между ними! В трубу летают - слыхал? - Труба - узкая, - нерешительно заметил Матвей. - Ну, - ничего! У бабы кости мягки. А тебе однако рано про это знать! - строго закончил он. - Ишь, откуда он подглядывает за девушками-то! - вдруг услыхал Матвей сзади себя голос Палаги. Положив руки свои на плечи ему, она, усмехаясь, спросила: - Которая больше нравится? - Никоторая! - ответил он, боясь пошевелиться.
В нём зажглось истомное желание обнять Палагу, говорить ей какие-то хорошие, сердечные слова. Выглянув в окно, женщина сказала:
- А вон Натанька Тиунова, хорошая какая! Бабёночка молодая, вольная, муж-от у неё четыре года тому назад в Воргород ушёл да так и пропал без вести. Ты гляди-ка: пятнадцати годов девчушечку замуж выдали за вдового, всё равно как под жёрнов сунули...
Он слушал молча, избегая её взгляда, боясь, как бы она не догадалась, что он видел её наготу.
из романа Максима Горького - Жизнь Матвея Кожемякина
Ландыш, ландыш белоснежный, Розан аленький! Каждый говорил ей нежно: «Моя маленькая!»
— Ликом — чистая иконка, Пеньем — пеночка… — И качал её тихонько На коленочках.
Ходит вправо, ходит влево Божий маятник. И кончалось всё припевом: «Моя маленькая!»
Божьи думы нерушимы, Путь — указанный. Маленьким не быть большими, Вольным — связанными.
И предстал — в кого не целят Девки — пальчиком: Божий ангел встал с постели — Вслед за мальчиком.
— Будешь цвесть под райским древом, Розан аленький! — Так и кончилась с припевом: «Моя маленькая!»
Моя маленькая Поэт: МАрия Цветаева
Я чувствовал себя нелепо, где-то между сном и явью. Расширяясь во все стороны, передо мною плавал огромный чёрный мешок, тесно набитый головами людей, точно дынями. Эти бесчисленные головы казались мне слепыми, лишь кое-где, на круглых пятнах лиц тускло светились ненужные глаза. Из мешка на сцену вливался запах тёплой сырости; иногда, среди жуткого молчания, был слышен кашель, шарканье, какой-то скрип.
Зал театра будил у меня странное сравнение с огромнейшей глубокой могилой, куда правильными рядами положили множество людей.
Жуткое чувство ещё более усиливалось во время репетиции, когда чёрная пустота зала таращилась на полутёмную сцену пустым, бездонным зевом. Смотрит пустота, молчит, - и так странно, что пред нею люди шутят, смеются, кричат. Голоса кажутся неестественно громкими, все люди говорят нарочито не те слова, двигаются необычно и машут руками, точно испуганные слепые в поисках за что бы схватиться.
Этот кошмар ещё более углублялся бредовыми речами артистов; ходит по сцене длинный человек с лицом красивого мертвеца, с погасшей трубкой в зубах и, разводя руками, точно плавая в полумраке, бормочет:
- Маркиза, вы поставили меня на край пропасти - чего? Ага - стихи! Я знаю – мне спасенья нет...
Красивая чернобровая женщина, сидя на стуле у кулисы, сердито кричит:
- Послушай, я здесь бросаюсь к твоим ногам, а ты уходишь от меня! Где же Кин? - Он кинулся в уборную зачем-то.
А около суфлёрской будки стоит маленький человечек без глаз и бровей, с круглым ртом окуня, стоит и тихонько, грустно, приятным голосом напевает:
Я - страдала, Страданула, С моста в речку Сиганула.
Чернобровая женщина сердито кричит ему:
- Перестаньте выть! Дальше, дальше, господа!
Из-за кулис высовываются чьи-то головы, выходят люди, исчезают, за кулисами стучат молотки, вбивая гвозди в сухое дерево, и что-то противно скрипит.
Стоит среди сцены человек в пальто, в цилиндре, морщится, оттопыривая толстые губы, и кричит суфлёру очень красивым голосом:
- Чьто? Не слышу. Подавай громче! Чьто? Не рассуждать! Откуда тут дует, дьявол? - Отовсюду дует, - справедливо говорит ему высокая красивая дама. - Дудует, - презрительно говорит актёр.
Другой человек, пьяный, испитой и отрёпанный, сидит в сторонке на стуле, дремлет и, время от времени пугливо вздрагивая, спрашивает:
- Я? Как? О, господи помилуй... О-о-фу...
Всё это было мало понятно, порою нудно, но хотя всё выдумывалось и создавалось при мне, на моих глазах, однако иногда эта нарочитая, фальшивая жизнь охватывала меня до того сильно, что и я тоже начинал ходить по земле выпячивая грудь, нелепыми шагами петуха, говорил басом, отчеканивая слова, и всё потирал лоб, как это делал один из артистов.
Влюблённые виконты и маркизы, несчастный актёр Яковлев, героический Несчастливцев, дон Сезар де Базан, Карл Моор, разбойники, бояре, купцы и Квазимодо - все эти плохо сшитые кошели, полные звенящей медью романтизма, кружили мне голову, вызывали чувства, уже знакомые по книгам. Разумеется, я уже видел себя играющим роль гениального Кина, и мне казалось, что я нашёл свое место. Недели три я жил в тумане великих восторгов и волнений.
Если хочешь спокойно наслаждаться - не заглядывай за кулисы!
Но моя роль неизбежно заставляла меня торчать за кулисами, и я слышал, как герой, только что валявшийся у ног возлюбленной своей в судорогах пламенной страсти, кричал на неё за кулисами:
- Какого дьявола у тебя булавки натыканы где не надо!
А благороднейший отец, только что оплакав на сцене свою несчастную дочь, шипел на неё, грозя пальцем:
- Ты опять роль не знаешь, дурында?
Улыбаясь, она говорит:
- Ой, ты так хорошо играл, что я всё забыла... - Не твоё дело, как я играл!
Дурында - маленькая, стройная женщина, синеглазая, молчаливая. Она смотрит на всё прищурясь и недоверчиво, как будто люди и вещи непонятны, чужды ей. И ходит она осторожно, точно кошка. Как-то раз я застал её в тёмном углу за сценой; прижавшись к стене, закрыв лицо руками, она тихонько плакала. Дня за два до этих слёз она так трогательно изобразила Эсмеральду, что я навеки влюбился в неё и теперь, видя её слёзы, сам готов был гневно плакать или, если она прикажет, избить обидевших её.
Но я не смею подойти к ней, смотрю издали и думаю: хорошо, если бы театр загорелся! Когда все побегут вон из него, - я схватил бы её на руки и вынес сквозь огонь. Только бы вынести, а потом поклониться ей молча и так же великолепно, как это делал актёр Киселевский, поклониться и уйти куда-нибудь, унося в сердце великую радость на всю жизнь.
Единственной буду, любимой луною, не этой, второй, что как будто и нету, но поздно приходишь ты каждую среду, и я по средам усыпаю одна, газеты трубят - есть вторая луна.
да мало ли что говорят, миллиарды там звёзд, но вторая луна - это сказки, ты так устаешь, что тебе не до ласки, и вечно спешить, все дела да дела, а я ведь любимой луною слыла.
вчера мы кутили на корпоративе, я встретилась с вами в одном ресторане, ты - с этой, второй, восседал на диване, увидев меня, подавилась она и стала бледна, как вторая луна.
нет, больше луною ничьей я не буду, с таким удовольствием била посуду! чем так, нет уж, лучше останусь одна, ни первая и не вторая луна... и на...
Вторая луна Автор: Татьяна Лазарева
Едут в купе трое — русский, украинец и узбек. Русский говорит: — Ну, давайте знакомится. Володя, москвич. Украинец говорит: — Николай, запорожец. Узбек: — Абдурахман, красный Nexia.
Врывается мышонок в хлев: «Хозяин ставит мышеловку!» Кудахчет кура: «Что за блеф?» Овца: «Ме-ме, тебе сноровку Теперь побольше проявлять» Корова: «Пусть хоть ставить пять. Нас не касается всё это. Не появляйся до рассвета».
Мышонок спрятался в нору И от обиды плакал, крошка. Но слышит, рано поутру, Хозяйский сын кричит истошно.
Мышеловка (Отрывок) Автор: Ирина Анатольевна Лунева
Лето 1999 года запомнилось жителям поселка Александровка в связи с событиями чрезвычайными, привлекшими всеобщее внимание. Да и кто бы другой, даже обитатель большого города, где жизнь достаточно богата на происшествия, смог бы спокойно перенести подобное. Ведь почти рядом с посёлком, а точнее, в каких-то двадцати километрах от него, по не совсем проверенным слухам, было обнаружено древнее святилище или даже храм неизвестной принадлежности. Это было удивительно, поскольку никаких первобытных цивилизаций, достойных внимания историков, в этом районе никогда не значилось.
Сразу же возникла масса самых различных предположений, высказываемых местными знатоками истории. Одни утверждали, что это культовое сооружение неких ариев, когда они три с лишним тысячи лет тому назад задержались здесь по пути в Индию, совершая глубокий стратегический манёвр, для захода ей в тыл. Бытовало также мнение, что это следы некогда существовавшей на земле цивилизации. Её остатки в настоящее время скрывают некие монахи в пещерах Тибета и Гималаев, и которые не сегодня, так завтра обязательно обнаружит непоседливый башкирский профессор Мулдашев. Высказывалось, правда, весьма осторожно, предположение, что никакой это не храм, а обыкновенный схрон пришельцев оттуда. При этом делался неопределённый жест то ли по направлению туманности Андромеды, то ли в сторону границы с ближайшим соседом.
Как бы там не было, но в глазах каждого жителя посёлка загорелся огонёк интереса к прошлому и, не в меньшей степени, к будущему своего родного края. При том, естественно, принималось во внимание отсутствие вблизи других населённых пунктов в радиусе, как минимум, шестидесяти километров. А если к тому же учесть, что сама Александровка оседлала единственную здесь железную дорогу, то перспективы посёлка выглядели многообещающими. В воздухе незримо распространялся вирус «Нью-Васюков», со всеми вытекающими из этого последствиями.
Интерфейс им всё не тот... понимаешь. (Шёпотом, про себя)
Альтернативный вариант В решенья старой теоремы - Когда находишь свой талант, И замыкаешь жизни клеммы
На сцене в центре суеты, Где все рисуют цифру восемь. И портят чистые листы, Хотя о том никто не просит...
И я спокоен, как гранит, От мыслей, споров, самомненья. Но жаль, что кто-то вновь не спит, Ища ненужное решенье.
Альтернативный вариант Автор: Svar
Как-то раз наткнулась на просторах Пикабу на такую фразу "Всю жизнь меня преследовало странное чувство, что все люди вокруг знают какой-то секрет, которого не знаю я и поэтому я отщепенец. Люди казались монолитными, сговорившимися между собой и я чувствовал себя разведчиком в тылу врага, пытающимся не выдать, что он не умеет в общение." Усмехнулась, поскольку это совершенно точно описывало обычное моё состояние. Разумеется, это не могло не сказываться на рабочих отношениях, особенно касаемо начальства. Если коллеги казались мне просто непонятными, то начальство я воспринимала и вовсе как существ с нечеловеческой логикой. Впрочем, обо всем по порядку.
Руководитель нашего отдела был мужчиной солидным, крупным и с громким голосом, отчего я иной раз невольно вздрагивала и думала, что он недоволен моей работой. Остальные сотрудники считали его мировым мужиком и хорошим начальником. Было тому причиной то, что он частично закрывал глаза на прогулы и игры на рабочем месте, или то, что часть сотрудников с ним когда-то училась, а может дело было в его квалификации -- судить не берусь. Для себя я сразу решила, что дружбы ни с кем водить не буду, поскольку в силу моего социального скудоумия это могло выйти боком, а вместо этого сосредоточусь на работе. Благо задачи были довольно сложными, ПО -- пиратским, а проблем с закупкой железа для нашей инфраструктуры не было.
Первый звоночек прозвенел сразу после того, как я внедрила нормальный отказоустойчивый почтарь. Продукты Microsoft вообще-то довольно сложны во внедрении, кроме того, у них некоторые проблемы с изменением внешнего вида. Проще говоря, стандартный веб-интерфейс почты не поменять на тот, который хочешь. Этот мой ответ руководителю не понравился и он ещё несколько раз приходил и ворчал, что я хреново сделала почту и интерфейс уродский. Но когда другой инженер сказал ему то же самое насчёт смены интерфейса, он успокоился. Потом я неоднократно замечала, что он не воспринимает то, что я говорю, но если кто-то из коллег повторит в точности мои слова -- он обрабатывал информацию нормально. Логики я не уловила, видимо какой-то баг с голосовым вводом.
О начальстве и непонимании (отрывок) АВТОР: DELETED
Ругала наседка драчливых цыплят: «Кончайте клеваться, кому говорят! Кто много клюётся, тот мало клюёт, Кто мало клюёт, тот плохо растёт, Кто плохо растёт, тот бессилен и худ. Кто худ и бессилен, того заклюют!»
Много буйных голов свеселилось Ещё больше в печали поникло От того, что нам слышать велели от того, что нам видеть давали
Но, другое видит наш зрак И, иное слышат ушеса Не иначе извечный враг Переставил всё с места на место
Где ты, где, живительный дождь? Мы к дыханью последнему спеем Слабо верим, но всё утреннем Дню грядущему нашей молитвой
О мужах что, придут, на зелёный да луг Они станут во широкий да круг С чистым взором и мыслью звенящей Честно скажут о настоящем
Много буйных голов свеселилось Автор: Агния Бажова
ПРИСКАЗКА:
Если смотреть на «золотое слово Святослава» не очень внимательно, то всё это может показаться похожим на фильм Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», т.е. на набор красивых картинок и пафосных политических речей. Представляется, именно «золотому слову» мы обязаны тем ощущением текста в целом как чего-то сложного, скучного и невероятно запутанного.
Непонятность «золотого слова» была многократно усугублена пристальным вниманием к нему историков, в результате которого для всех прочих читателей, не-историков, этот текст стал ещё более закрытым (плохо понимая структуру и не чувствуя ритм, историки в угоду своему «пониманию» так называемыми «конъюнктурными правками» к тому же замусорили текст).
Чтобы немного разобраться в «золотом слове» аккуратно разобьём его на отдельные смысловые части и не вдаваясь в сами по себе бессмысленные исторические детали энциклопедического характера, обратим прежде всего внимание на стиль, т.е. то общее, что роднит «золотое слово» со всем текстом.
ИТАК:
«Золотое слово Святослава со слезами смешанное» представляет из себя политическую речь, состоящую из девяти обращений великого Киевского князя к князьям земли Русской с целью сплотиться на фоне половецкой агрессии.
Будучи помещённым в самый центр текста «золотое слово Святослава» является смысловым ядром «Слова». Поход же Игоря и бегство его из плена являются пышным обрамлением «Золотого слова Святослава» .
Неизвестно, произносил ли исторический Святослав «золотое слово». Летопись сообщает нам только о слёзах великого князя, узнавшего о пленении Игоря и Всеволода, да о предшествующей досаде на них за то, что они выступили в поход не поставив его в известность.
Так или иначе, но великий Святослав «Слова» обращается к князьям земли Русской с призывом к единению против половцев, общего врага. Порядок и интонация обращений важны.
Начинается всё с обращения к Игорю и Всеволоду (Новгород-севрское княжество), ныне пленникам. Остальные обращения идут посолонь , начиная с родного брата Ярослава Черниговского: Ярослав (Чернигов), Всеволод Большое гнездо (Владимир и Переяславль), Рюрик и Давыд (Киевская земля, Смоленское княжество), Ярослав Осмосмысл (Галицк), Роман и Мстислав (Волынское и Городенское княжества), Ингвар, Всеволод и Мсиславичи.
Стоит сказать, что на момент произнесения «золотого слова» существовало как бы несколько сильных княжеских кланов, называемых в тексте соколиными «гнёздами» – Ольговичи (Святослав и Ярослав, Игорь и Всеволод), Мономаховичи (Всеволод Большое гнездо, Рюрик и Давыд, Роман и Мстислав), Всеславичи (Ярослав и прочие полоцкие князья) и другие.
Названы они так по именам дедов, которые некогда яростно боролись между собой за власть. О борьбе Олега с Ярославичами и Мономахом говорилось в эпизоде про Олега Гориславича. Ниже, после обращения к Всеславичам, будет рассмотрен эпизод про борьбу Всеслава с Ярославичами и Мономахом. «Зототое слово» произносит старший Ольгович, начиная с князей-соколов своего гнезда.
ТОГДА ВЕЛИКИЙ СВЯТОСЛАВ ИЗРОНИЛ ЗЛАТО СЛОВО СО СЛЕЗАМИ СМЕШАННОЕ, И РЁК:
«О, МОИ СЫНОВЬЯ, ИГОРЬ И ВСЕВОЛОД! РАНО* ВЫ НАЧАЛИ ПОЛОВЕЦКУЮ ЗЕМЛЮ МЕЧАМИ РАЗИТЬ, А СЕБЕ СЛАВЫ ИСКАТЬ**. НО НЕЧЕСТНО ОДОЛЕЛИ, НЕЧЕСТНО ВЕДЬ КРОВЬ ПОГАНУЮ ПРОЛИЛИ. ВАШИ ХРАБРЫЕ СЕРДЦА ИЗ ЖЕСТОКОГО (горячего или крепкого) ХАРАЛУГА ВЫКОВАНЫ И В БУЙСТВЕ ЗАКАЛЕНЫ***. ЧТО СОТВОРИЛИ (вы) МОЕЙ СЕРЕБРЯНОЙ СЕДИНЕ? __________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
*«Рано» – преждевременно (как и в плаче Ярославны). Коллективный поход на половцев был намечен на 1186 год.
** Первая половина относится к дружине, вторая – к Игорю и Всеволоду (ср.: «ища себе чести, а князю славы»). «Нечестно» – здесь, вероятно, не спросясь старшего, не сообща и не под предводительством старшего. «Нечестно одолели» (поганых) – возможно, это говорится о малой победе. Говоря просто: «нечестно» – не поделясь (честь – часть, доля – удел).
*** По поводу ковки и закалки храбрых сердец – ср.: «...Игоря, который истягнул (натянул как лук) ум крепостью своей и поострил (как меч) сердце своё мужеством, наполнился ратного духа, навёл свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую».
Три ключа к "Слово О Полке Игореве" Глава15. Золотое слово Святослава (Отрывок) Автор: Игорь Еремеев Труды
Нерадивые ученики ... или ну что, опять обрадуешь бабушку ? (*)
(*) cultural reference к картине Фёдора Решетникова "Опять двойка"
Я встал с утра и всё прекрасно Думал я, попал я в сказку, Но тут нагрянула беда - Сегодня в школу мне пора. А в школе снова блиц – опрос, И я опять сую свой нос. И мне опять ярлык дают, Что двоишник я и тундук. И я обиженный судьбой, Иду домой весь никакой, А дома ждёт меня беда - Моя огромная семья.
Вообще, некоторые действия нашего лидера К.П. Петрова понять мы не можем. Он, то испрашивает у святых православных старцев благословления на подвиг, и публикует соответствующее фото, то ползает под иконами, набираясь святости. То возвышает Мегре и его секту анастасийцев. Доходит до того, что на выборах 2003г., вместо портрета И.В. Сталина, Петров берёт с собой на дебаты изображение Анастасии (Вернее красивый символ, настоящая Анастасия, т.е. вернее, её реальный прототип – Агафья Лыкова – страшна как ведьма. «Оценив» выбор Петрова, мы уже тогда о многом задумались.).
Так сложилась судьба, разошлись пути, Мы расстались и нет больше любви. Разбилась вдребезги и разлетелась, Душа, замирая от отчаяния разревелась.
С тобой из сердца что-то важное ушло, Будто, во мне всё сгорело и погасло. Всё, как бы прежде,по-старому, но, Только ушедшее счастье сердце прожгло.
Мы расстались... (Избранное) Автор: Фарбуза Агадуллина( Ахтариева)
- Ну всё, кажется, ещё одну осилил. - Секретарь государственной гражданской службы 2 класса Родион Рассольников, облегчённо вздохнул и, отложив в сторону наконец-то дочитанный роман, протёр красные от напряжения глаза. Что ни говори, а повышение культурного уровня даётся ему совсем нелегко. Если «Каштанка» усвоилась его организмом ещё туда-сюда, то с гоголевским «Ревизором» пришлось уже основательно попотеть. А Достоевский со своим "Преступлением и наказанием", тот так вообще довёл Рассольникова до полного нервного изнеможения. Бросив случайный взгляд на книжный шкаф, Родион мелко вздрогнул. Ведь там на полке, отражая солнечный свет пыльными книжными корешками, его уже вовсю заждались Аксаков, Бабель и Мандельштам. Нет, прямо издевательство какоё-то. Впрочем, что тут поделаешь. Такова установка руководителя Департамента, при котором Рассольников почитай уже лет десять как отвечает за одно очень важное направление - следит, чтобы во всех принтерах была заправлена писчая бумага, и своевременно обновлялся график дежурств в выходные и праздничные дни.
Испытание чиновника (Избранное) Автор: Александр Пономарёв
Тихо плещет волна, набегая на берег пустынный! Хорошо нам с тобой! Мы по пляжу неспешно идём! Ухо ловит, какой-то мотивчик забытый старинный И, на зов его тихий, мы, как под гипнозом, бредём!
Мыс минули! За мысом – белеет домишко! На террасе, чего-то, негромко поёт граммофон! «Неужели – Утёсов?!» - в мозгу промелькнула мыслишка! Заводили, когда-то, и мы, свой большой патефон!
Все сомненья исчезли, когда подошли мы вплотную. Раструб пел: «… когда её совсем не ждёшь!..» Я, как во сне – любимую целую!!! А он поёт: «… так удивительно хорош!..»
Да! « …Сердце! Тебе не хочется покоя!..» И возраст - не помеха нам в любви! Наверно, тот, кто слушает такое, Хранит и в старости, в себе, её огни!!!
И, как бы, в подтверждение догадки, Из дома на террасу вышел дед! Его одежду украшали латки, А на плечах болтался старый плед!
Возвращение в прошлое! (Отрывок) Автор: Геннадий Анненков
Цветной телевизор появился после каникул, в середине января. Однажды под вечер Журка явился от Иринки и услышал в комнате шум, весёлые голоса и песню.
На месте старого телевизора стоял новый – большущий, на тонких растопыренных ногах. Мама стояла над ним, согнувшись, как над стиральной машиной. Отец, сидя на корточках, двигал рычажки и крутил регуляторы. На выпуклом экране, дёргаясь то ли от помех, то ли от вдохновения, рвали струны электрогитар волосатые парни в алых рубашках. Рубашки были нестерпимо огненные. Гитары – разноцветные.
– Вот это палитра. Как у Иринкиного папы, – сказал Журка.
Мама и отец повернули к нему весёлые лица. Отец спросил:
– Ничего машина, а?
Журка видел, как в маминых глазах метнулось беспокойство. Сказал куда-то между мамой и отцом:
– Ничего. А какая марка? – "Радуга-семь," – сообщил отец гордо, будто сам разработал эту систему.
Мама облегчённо сказала:
– Саша, переключи на вторую программу. Мне показалось, там краски бледнее. Отчего это? – Потому что местная студия. Халтурщики, – отозвался отец и защёлкал переключателем.
Заметались полосы и зигзаги, потом на экране возникла солидная розоволицая дама и сказала круглым, авторитетным голосом:
– …а вопрос это совсем не простой. Одни говорят – школа, другие – семья, третьи – они сами. Едва ли можно ответить на это однозначно. Целый комплекс причин заставляет нас думать, что…
Дама была похожа на директоршу Журкиной школы – спокойную и не сердитую Нину Семёновну. И говорила она, кажется, тоже что-то педагогическое…
– Давай переключим, – сказал отец. – Сейчас хоккей… – Подожди, подожди, тут что-то интересное… – Мама взяла с телевизора газету с программой. – Что это за передача?.. Ага, "Подросток – проблемы и тревоги". Журка, это про тебя… – Разве я подросток? – сказал Журка. – А кто же ты? – удивился отец.
Журка не ответил бы, но мама тоже смотрела вопросительно, и он сказал ей полушутя:
– Подросток – это во! Ростом с тебя. А я ещё малое, недоразвитое дитя. – Недоразвитое – это верно, – засмеялась мама и хотела взъерошить Журке волосы, но он увернулся. Опять взглянул на экран. Розовощёкая тетя продолжала беседу: – …однако при всех спорах нельзя забывать, что без благотворного, здорового влияния семьи полноценное воспитание становится крайне затруднительным. А чему могут научить детей люди, которые не только забывают о своём отцовском и материнском долге, но зачастую вообще теряют человеческий облик?.. У нас есть киноплёнка, отснятая недавно в городском медвытрезвителе. Чувство тревоги и возмущения вызывают эти кадры…
Журка увидел длинное помещение с барьером, скамейки вдоль стен, поникших людей на этих скамейках. Два милиционера с очень красными петлицами на шинелях вежливо вели какого-то дядьку – он заплетал ногами. Потом на экране возникло женское лицо – измятое морщинами, с маленьким беспомощным подбородком. В морщины скатывались и терялись в них мелкие слезинки. К мокрым от слёз щекам прилипали кончики растрёпанных волос. Слегка изменённый, но знакомый голос розоволицей дамы произнёс:
– Её привели сюда по требованию соседей. Соседи же рассказали нам, что у этой женщины есть десятилетний сын. Однако дома его в этот поздний час не оказалось… Скажите, пожалуйста, где сейчас ваш мальчик?
Плачущая женщина заморгала, на лице проступили тревога и жалость.
– Гуляет он, сыночек мой, к товарищу пошёл… – хрипловато и бормочуще заговорила она – Он вот придёт, а я… – А вас не беспокоило, почему его до сих пор нет дома? Неужели вам всё равно, что с вашим сыном?
Лицо у женщины сморщилось, и слёзы потекли сильнее.
– Как же всё равно-то! – воскликнула она неожиданно тонким голосом. – Это же сыночек мой, я же его люблю, сыночка моего. Как же вы такое говорите! Ведь он же у меня один, сыночек-то…
Журка растерянно оглянулся на маму. В её глазах – очень больших и слишком блестящих – встревоженно мигали два крошечных цветных экранчика. Мама сжала спинку стула и тихо сказала:
– Ну что же это… Разве можно показывать такое? Ведь она же мать… А если мальчик увидит? А что ему завтра скажут в школе?
Журка опять взглянул на экран и болезненно зажмурился – от мучительной неловкости и ощущения вины. У людей беда, а он смотрит по цветному телевизору, как кино.
"Переключите!" – хотел сказать он, но в горле нехорошо защекотало. Он открыл глаза и увидел на экране снова коридор со скамейками. По нему два человека с красными повязками вели высокого мужчину без шапки. Под лампочками блестяще отливали седые прядки. Мужчина резко дёрнул плечом, освободил из пальцев дружинника локоть и зло сказал:
– Не держи, я на ногах крепко стою. Вы ещё ответите…
Что-то громко и возмущённо разъяснял голос дамы, ведущей передачу. Журка не понимал ни слова. Он закусил губу и беспомощно стиснул кулаки.
– Господи… – шёпотом сказала мама. Журка понял, что она смотрит на него отчаянными глазами. Она тоже узнала.
Поёт Дассен - и гаснут мира звуки... Певец Любви, Печали и Разлуки... И голос этот душу рвёт на части - неразделённая она - но всё же - счастье...
Поёт Дассен, кричит его душа - живу, люблю, и жизнь так хороша!!! Дассен - то память дней тех наших дальних, тех сложных дней, прекрасных и печальных...
Певец Любви, в огне её сгоревший, такой как все - любивший, нежный, грешный... Он - музыка покинувшего лета, и мы грустим о нём... и помним мы об этом...
(*) Депутатский - В смысле, запрос того, кто был послан или говоря более простым языком - был делегирован.
Я, Леночкин Д.С., довожу до сведения следующую информацию:
Сегодня система "Оле -Лукойе" на протяжении ночи и утра 13.01.2024 г. производила пробуждение Леночкина Д.С. в районе 02 ч. :40 м., в районе 05ч. : 05 м., в районе 07 ч. :00 м., в районе 09 ч. : 00 м. Последнее сообщение от 09 ч. :00 м. ориентировочно (Башня, школьная очередь, чёрные ветки сложенные в жука). И вот по этому сообщению обозначаю следующий Запрос:
Это нормально складывать в один пазил большое количество несовершеннолетних учащихся и жука из чёрных веток выходящих из больного организма?
Мне известно, из сообщения ряда СМИ, что сын главы Чечни Рамзана Кадырова Адам Кадыров нанёс ряд ударов гражданину Никите Журавель. Находящемся на тот и на данный момент в статусе "Заключённый ФСИН РФ", не помню за каким конкретным Управлением Никита Журавель числится. По моему мнению, это нарушает права гражданина Никиты Журавель.
В государстве Украина, по сообщениям СМИ, происходит мобилизация, которая в ряде случаев нарушает права и свободы граждан. Это моё личное частное мнение. Потому как должен отметить, что я не знаком с действующим украинским законодательством.
Эта странная мечта Удивления череда Я ступаю, дрожь не смела Мои мысли - ерунда..
От прозрения - очумела До чего же я смешна.. Свои страхи поимела Закружила.. Завела..
Я приду из далека Та река осталась мелкой Я жена у паука Поиграю грустной стрелкой
Жена паука (Избранное) Автор: Катрин Деграсс
И всё было хорошо в этом лесу, кроме… Кроме того, что в самой глухой его части жил старый Паук. Он был такой древний, что помнил, когда могучие дубы оставались ещё тонкими деревцами, гнущимися от сильного ветра. Всю свою жизнь Паук плёл паутину, и был ловким охотником. А как же иначе? Ведь в их - паучьей - школе, кроме того, как плести паутину и ловить в неё всякую живность, больше ничему не учили.
И, надо сказать, сети Паук плёл очень примечательные. Лучше всего ему удавались липкие ловчие сети. Паук выбирал укромное место, выпускал нити и ждал, когда они зацепятся за какую-нибудь опору. Затем перебирался на другое место и снова выпускал нить. Так и ползал с места на место, чтобы получилась большая сеть из паутины. Эти тонкие нити хотя и были легки, но обладали особой прочностью. Они могли спокойно выдержать попадание в них крупного насекомого. И если прилипали к кому-нибудь, то выбраться из них было уже невозможно.
Ещё он плёл сигнальные сети, которые крепил к своим лапкам. Эти нити нужны были для того, чтобы точно знать, что кто-то попался в его ловушку. Как только добыча попадала в сеть, нитка натягивалась и дергала Паука. А так, как ловушек у Паука было много, то он привязывал их к разным лапкам, и точно знал, какая нить от какой ловушки.
«Ловись добыча большая и маленькая, – приговаривал Паук, развешивая свои ловушки на ветках. - Маленькую я съем сразу, а большую оставлю про запас. И чем больше у меня будет запасов, тем веселее мне будет зимой, когда станет холодно, выпадет снег, и нечего будет есть». Паук всегда делал запасы на зиму, но в это время года он, обычно, прятался под корой какого-нибудь большого дерева и впадал в спячку. А весной снова просыпался, и до глубокой осени ловил живность в свои ловушки и опять готовил запасы на зимнее время.
Сети свои Паук любил плести и развешивать на ветках по ночам. В это время ему ничто не мешало и не отвлекало – ни жара, ни ветер. Лес засыпал, становилось тихо, и солнечный свет не бил ему в глаза. В тишине слышен лишь был скрипучий шепот Паука: «Ловись добыча большая и маленькая… Маленькую съем сразу… А большую оставлю про запас…»
А днём Паук отдыхал после тяжёлой ночной работы. Ведь с вечера до утра он трудился, и теперь ему надо было набираться сил. Он лежал в какой-нибудь своей паутинке, словно в гамаке, и лёгкий ветерок раскачивал его на весу. Паук заваривал чай из лесных трав и читал «Лесную газету».
- Ну, и что у нас тут интересного? «У медведицы родилось трое медвежат». Нет, не то. «У зайцев прошла линька, и они из серых стали белыми». Тоже не то. «Зима в этом году будет суровой, так что советуем всем зверям сделать побольше запасов». Вот! То, что надо! Надо пойти проверить ловушки, да хорошенько подкрепиться.
Сети старого Паука (Избранное) Автор: Вячеслав Вишенин
Из достроенной редакции журнала "Человек и Мир". Отдел критики.
Мы построили жизнь только сами, без всякого бога, Что же вышло? На данном этапе – сплошной примитив. А теперь мы сидим и почтительно ждем эпилога Не пойми от кого. И танцуя под чуждый мотив,
Создаем идеалы, хотя, уж казалось бы, ясно, Чем кончается вера и чем мы заплатим за крах. А могли бы жить лучше. Полнее. Почти что прекрасно. Сделать жизнь оптимальной Для всех – И рассыпаться в прах.
Повестка дня Автор: Amis
На сегодняшний день у большинства учёных не вызывает сомнения тот факт, что в современном мире «мифологизация» личности читателя средствами массовой информации и формирование мифологического мышления и мифологической псевдо реальности, которую часто невозможно отличить «невооруженным взглядом» от обычной реальности, происходят из-за мощного влияния СМИ на массовое сознание и психику отдельного человека. Это значит, что в наши дни, как и в языческие и раннехристианские времена, на жизнь и поведение человека мощно воздействует современная «мифология» («неомифология»), сознательно моделируемая «третьей властью».
Многие потребители зависят от СМИ и мнения журналистов практически так же, как наркоман зависит от «дозы». Телевидение, Интернет, в меньшей степени – радио формируют то или иное отношение к преподаваемой информации, способствуют постоянному обращению обывателя к новостным ресурсам, желанию получить как можно больше информации по той или оной теме, «погрузиться» в другой мир, отличающийся своей пестротой и разнообразием от серой и скучной жизни потребителя.
Массовые коммуникации, как и массовая культура, немыслимы без мифов. Чтобы информация воспринималась миллионами людей и становилась частью их сознания, она должна быть облечена в форму мифа, это способствует «втянутости» в сюжет или ситуацию, привыканию к определенному информационному полю; информация само по себе не несёт положительной или отрицательной оценки, а для формирования полезного для государства общественного мнения необходимо придать этой информации оценочность. По мнению В.И.Самохваловой, мифы, и тем более мифы социальные, так сильно действуют на массового человека потому, что «они воплощают его мечты и тайные надежды, которые кажутся столь достижимыми» [Массовая культура 2004: 6].
В России телевидение является самым влиятельным средством массовой информации. Именно с помощью телевидения создаётся виртуальная мифологическая реальность, которая внедряется в умы миллионов телезрителей. Мифологично даже само слово «телевидение», которое означает «видеть на расстоянии». Сбылась вековая мечта человечества, отражённая в сказках различных народов. С помощью «волшебных зеркал», «магических шаров» «блюдец с яблочками» и прочих колдовских приспособлений сказочные герои могли видеть на расстоянии. Теперь эту «сказочную возможность» имеет любой человек, которому доступно TV. Телевидение представляется как бы продолжением наших органов зрения. Однако на самом деле то, что мы видим на экране, – это не наше «видение», картинка «искажается» с помощью определенных психологических приемов, наделяется оценочностью, тот, кто комментирует сюжет или ситуацию, придает увиденному особую категоричность. Но психология телезрителя такова, что он принимает чужой взгляд за свой собственный. В этой подмене кроется одна из разгадок огромного влияния телевидения на людей.
Телевидение – это не просто посредник между мифотворцами и телезрителями. Это особая среда, обладающая рядом уникальных средств, которые превращают его не только в канал доставки мифов, но и в «фабрику» по их производству. Подобное мнение наводит на мысль, что в наши дни трудно говорить о существовании какой-то чёткой «объективной реальности». Нескончаемые потоки самой различной информации, обилие символов, образов, «картинок» создают у людей ощущение, что окружающий их мир непрерывно и стремительно меняется прямо на глазах. Всё вокруг переменчиво, постоянно лишь одно – сами перемены. Одна «картинка» сменяет другую, и разглядеть в этом калейдоскопе образов некую «объективную реальность» представляется невозможным. А. Цуладзе в своей книге «Политическая мифология» выдвигает гипотезу, что «изобилие “картинок”, в свою очередь, ведёт к девальвации образов. Человек ещё не успел “переварить” тот или иной образ, а ему уже предлагается новый» [Цуладзе 2003: 21].
Бешеный и непрестанный круговорот различных, зачастую даже противоположных образов приводит к «мифологизации» сознания современного человека, который тянется к мифу как к устойчивой структуре, вносящей какую-то упорядоченность в хаотичную «картину мира». Миф оказывается той самой единственной «реальностью», в которую человек искренне верит. Этому способствует и то, что, как пишет современный философ, доктор философских наук В.А. Кутырев, «для мифа нет преград в виде фактов. Они обычно не играют для него никакой роли» [Кутырев 1999: 136]. Из-за отсутствия постоянной, «свежей» информации у обывателя может наступить «ломка», сходная по симптомам с наркотической.
«Мифологизации» общественных взглядов во многом способствует и так называемая «экранная культура» (термин профессора В.А. Асатиани). Она «отводит индивиду пассивную роль, разрушая тем самым творческий акт восприятия произведения искусства. Искусство – это сфера не только творчества, но и сотворчества. Пассивность индивида, созданнаязасильем аудиовизуальных средств и компьютерной техники, постепенно вызывает деградацию общественного вкуса. Его место занимают клише, которые воспринимаются императивно. Те, кто пользуется подобными клише, так же как и те, кто их создаёт, включаются в единый замкнутый процесс, где основной задачей является постоянное репродуцирование уже знакомого, а поиск нового выражается лишь в дальнейшем совершенствовании и освоении инженерно-технических средств.
Благодаря этому в современном искусстве в качестве основного критерия оценки утвердилось понятие «известное», которое почти целиком вытеснило традиционные критерии оценки. Над личностными критериями оценки господствуют общепринятые. Идут смотреть, покупают, слушают, надевают и т.д. в первую очередь то, что известно» [Асатиани 2005: 127]. Учёный не без основания делает горький для нашей культуры вывод: «сегодня привлекают внимание ярлыки, “брэнды”, а не творения» [Там же].
Миф в современной жизни полностью подчиняет себе сознание индивидуума. Он оказался сильнее, чем любая гуманитарная наука, объясняющая его. Миф настолько изменяет привычную картину мира, что можно, пожалуй, сказать, что мы живём внутри мифа. Трудно однозначно утверждать, хорошо это или плохо. Одно несомненно: зная о мифологизации современного сознания, человек должен критично относиться к той информации, которую он получает ежедневно, в том числе, и благодаря СМИ.
Миф и современное общество Автор: Надежда Соколова
На "автостопе" стОя,- размышлял о многом. Порой маршруты были далеки... Не раз случалось, маясь на дороге,- "голосовать" поднятием руки.
А дождь идёт- хоть плачь:- жужжат машины мимо,- включивши фар стеклянные глаза... Становится "голосовать" невыносимо... Вдруг рядом взвизгивают тормоза:
"Подбросить?"- Шум мотора и беседа... От грязи,- безнадёжно замер "грязевик"... Казалось мне тогда, что Счастье,- это,- попутно подобравший грузовик...
Автостоп (Избранное) Автор: Владимир Ларюков
- Смотри, какая красивая! – воскликнул парень в белой футболке, толкнув своего бритоголового приятеля. Девушка сидела в сквере напротив и он уставился на неё, как завороженный.
- Вон та, что ли? - Ага, она! - Знаю я её. Ты бы сестру её видел!- вздохнул бритоголовый. - Ещё красивше?!
- Обалдеть. Ты знаешь, когда она проходит рядом, у тачек сигнализация срабатывает! - Да ну, не может быть! - Сам видел.Ка-а-ак завоют...
Молодой человек в белой футболке немного задумался: - Ну, если что тачка мужского пола…
- А что, тачки бывают мужского и женского пола? – удивился теперь бритоголовый. - Конечно, бывают. Наш мулла в ауле давно определил, чьи тачки - мужики, а чьи – бабы. - Как это?
- Он говорит, тачки - мужики всегда готовы придти людям на помощь. Ну, там если в больницу кого срочно доставить, на похороны стариков отвести в соседний аул, или по другим срочным делам. Никогда не отказывают и денег не берут.
А вот автомашины женского пола - у них то бензин кончается в это время, то аккумулятор садится, то колесо спустилось или что-то поломалось. Поэтому он давно знает к кому обращаться за помощью, а кому и говорить бесполезно. Они только на базары и в магазины жён своих возят.
- Понятно. Слушай, а это тоже красивая. Может, сработала бы сигнализация? - Если машина мужик - сработает. - Сработает! Кр-р-р-асивая она, чертовка, смотри какие ноги…
- Сработает! Я тоже так думаю, согласился приятель.
Этой боли мне бы, Этой боли мне бы Не испить вовек, Кружит коршун в небе, Кружит коршун в небе, Словно человек.
Смотрит коршун сонно, Смотрит коршун сонно, Прячет интерес. Снова неспасённый, Снова неспасённый, Я не жду чудес.
Погоди немного, Погоди немного, Не своди с ума. Поздняя дорога, Поздняя дорога, Долгая тюрьма.
Коршун. Романс (Отрывок) Автор: Рафаил Маргулис
Когда он проснулся - солнце было уже высоко. Ее не было рядом... окно было разбито и на подоконнике - несколько капель крови... Она превратилась в чайку и разбила стекло чтобы вырваться на волю.
"О боже , что я натворил!!" - прошептал Смотритель Маяка. Но его раздумья были прерваны окриком. Это был почтальон. Этот пьяница раз в неделю привозил ему макароны и газеты, и пополнял запасы выпивки, часть из которых уничтожалась обоими в тот же день.
Почтальон и Смотритель были оба немного сумасшедшими, только каждый по своему. Смотритель - добровольный затворник на шпиле безымянной косы, из сострадания к ветру и скалам берегущий от них корабли, дабы не проклинали лишний раз стихию вдовы моряков. Почтальон - вечный скиталец, обрекший себя на эту участь из сострадания к узникам моря, таким как Смотритель. В этот раз, откупоривая вторую бутылку, почтальон сказал: "На вашем месте я бы уже давно отсюда удрал". Эта фраза подлила масла в огонь, усилив досаду и отчаяние. "Как можно сбежать из рая?" - злобно ухмыльнулся на это хозяин и снова призадумался.
Вечером Смотритель бесновался. Белое пианино и стены были забрызганы и усыпаны осколками, будто кровавым месивом в мясной лавке. Потом он успокоившись, закурил трубку и долго сидел, размышляя. Как случилось так, что одной встречи с призраком было достаточно, чтобы перевернуть с ног на голову привычную ему жизнь, и был ли это призрак его несбыточной мечты, или чудо во плоти? Не сказав друг другу ни слова, они стали нитями, связующими два мира. Кому это было нужно? Им двоим, или высшим силам? Теперь он не смыслил своего существования без ожидания встречи. Вероятно Женщина - Чайка всегда была с ним в глубинах подсознания, и воплотилась пробужденная музыкой моря.
В этот момент знакомый, родной голос Женщины - Чайки прозвучавший в его голове, вывел его из оцепенения. Встрепенувшись как голодный коршун, он встал на подоконник и вылетел в окно...
СМОТРИТЕЛЬ МАЯКА И ЖЕНЩИНА-ЧАЙКА. СКАЗКА О БЕССТРАШИИ И ТРАНСФОРМАЦИИ ВО ИМЯ ЛЮБВИ (ИЗБРАННОЕ) Автор: Fernflower
Я невеста крестов. Я весёлое солнышко свастик. Королева кунст-камер, начальница конц-лагерей, Запредельный куратор, которому смерти бесстыдная ясность Предпочтительней ложных искусства и яви трусливых идей.
Вместо чёрных квадратов, квадратов, квадратов, На стене человек, человек, человек на стене. Человек (не червяк!) (не ручной оловянный солдатик!) Это нравится, нравится, нравится мне.
Сумасшедший куратор, куратор, куратор, Топора или каторги дьявольский друг, Вместо чёрного ада ручного квадрата, Ты повесил Малевича, глупо одетого в старый сюртук...
Я война. Я конвой постоянный невнятных служителей яви (Отрывок) Поэт: Алина Витухновская
Я купаюсь в опалах блистательных звезд, Утопая в объятьях Вселенной, А внизу, подо мной, покрывало из роз А внизу у меня сад из тысячи солнц Освещенный душою нетленной…
Выходя в этот сад, я нарву там цветов Фиолетовых и цвета зелени И сплету я венок из прекрасных цветов И сплету я венок, чтобы бросить в поток Снов ушедших моих в реку времени…
Поплывут те цветы в неизвестную даль Осыпая собой мироздание Упадут лепестки и начнут прорастать Наполняя просторы сознания
Я купаюсь в опалах блистательных звёзд... Автор: Ksii
В моём доме всё сперто. Он прочно и без послаблений кутает своих жителей. Здесь даже выдуманный простор - и тот спёрт. Здесь нет реальных пространств, чтобы падая ощутить приснившийся полёт. Здесь скомкано всякое движение, но есть и пустоты, застывшие в моей мягкой голове. Мой дом - мой крепостной вал, за который уже кинул свою ногу очередной пассажир конвейера, сваливающего ко мне не только властные трупы, но и обиженные при жизни этим властным трупом трупы с горьким сердцем на вкус.
Но огибая его холодную пятку, я не могу понять: куда ступала она, когда он был живым символом при жизни? а может он прекратил жуткое солнце, принеся себя в жертву? а может, он продлил род свой своим исчезновением, уступая тем самым место другому? а может, он постелил свой плащ в бедной избе, а после его снесли к праотцам? а может, искупавшись в Индийском океане, он покинул чужую страну на спине мирного слона, несшего его через гобийские пески к водам Темучина... И вот мой дом - плотно и накрепко забитая изба, куда напустили дыма, и где я завис своим рассудком, но уже без холодного тельца. Я замыкаю собой твердь..."
Старый солдат, один из ночного войска, снял шлем и придвинулся к живому трупу вождя, лежавшему на грязном поголовье своих конфидентов, и поцеловал полу его ветхого пальто..
Более плотно примкнувший к трупу, чем все остальные, старый солдат грел свои победы на кармане вождя, молчаливо созерцающего цинковый свод собора. Солдат прикоснулся в последний раз губами к его победоносному пальто и раскатисто, как поднятый врукопашную, исповедался полной грудью своему отце подобному вдохновителю, бывшему с ним на обоих концах штыка: "Прости меня! но я больше не могу бредить, и поэтому покидаю твою безропотную армию и ухожу в следующие неизвестные нам наши земли, куда, быть может, позову тебя и тех, кто стоит за тобой.
Я пытался нести свой тонный крест насмерть, не думая о последствиях, а тем более о потусторонних компаниях, ведших, знаю, против нас особый вид войны, тайной и долго мучительной. Но ты, мой щедрый надзиратель, не падай духом, не кидайся в бездонные колодцы без предупредительных разведок. Будь всегда в выдуманной опале, и тем самым сможешь избежать внезапных нападений. Будь аскетичен, как всегда, мой щедрый надзиратель. Я твой добровольный и бессменный солдат, но мне необходимо уйти от тебя сегодня. Мне нужно покинуть соборное здание, где только "мы" и наше дыхание, где только пропасть огромного помещения с алтарной норой, вырытой не нашими жадными ладонями и аккуратненько укладывающими лишнюю землю в карманы. Ведь ты оглянись вокруг, там нет ни горсти земли, ни жалкой чуждой оскомины, там только бетонный пол, стеливший себя сотнями метров.
Я ухожу. Прости мой уход. Но я не отхожу от общего дела. Я буду рядом в твоём широком сердце, где места хватит на всех, как в бараке, но пока здесь лишь мои однополчане без опознавательных знаков. И они тебе верят. Также верят в твое повсеместное существование. И когда твой документальный рот покрывал широты нашей страны речью, то, поверь, хотелось штыкам плакать и бегло натыкаться на ложные предметы. Враждебно плакала твоя армия, когда ты, одержимый податливостью к неимущим, боготворил вшивые портянки народа, но не было любви в твоих словах к ним, а была лишь пресная теория безбрачия рук (между правой и левой). Все тебе прощали и верили далее, как верит испуганный мистическим вторжением в то, что вот-вот спадёт натиск (тому свидетельствуют обстоятельства, свалившиеся на гоголевского Хому) и пропоёт петух, увлекая за своим ревом взмах розовых крыльев опоздавшей Эос, которая беременна только спасением, рушившим даже самый страшный камень - страх...
Ленин плакал, как гальванический муляж, и внушал окружающим радостный трепет, что их вождь способен даже на такое отступление от правил, как слеза от незатейливых изречений, льющихся изнутри грубой шинели, которой обернули покорного, но сегодня уходившего, героя. Но судороги вождя не были долгими, и он потухал тихонько и уныло в атмосфере вечного холода, подобно пыльной лампочке в актовом зале, где единственной отрадой был тусклый свет. Ни звука из алтарной норы. Тепло и бесстрашье, казалось, оставили всех и всё...
Послесловие солдата
"Ты сам понимаешь, что необходимо начинать новое дело, обновлять ряды и раздавать пенсии оставшимся в живых ветеранам. Необходимо латать застоявшееся судно и пробовать его на прочность, облекаться в совершенно другую маску, хотя я и не представляю, что это будет. Но знаю определенно: делу быть. На пошлых ошибках приобретем более коварный опыт изощреннейших пыток, где, может быть, мы не будем касаться плоти интересующей нас единицы, а значит, мы сократим время, выгодное для дальнейших побед. И незачем тогда проникать хирургическим путём в подкорковую среду.
Я верю, что мы изобретём новейшие методы подчинения чуждой субстанции. Субстанция блуждает без нашего ведома там, где ей заблаговолит. Она посещает города и сёла, даже враждебные нам, пересекает границы недозволенного, а в особенности надо обратить внимание на границы, позволяющие пересекать себя, то есть субъекта. Подобные соблазны насчёт "пересечений" увлекают за собой неразумную и ещё не подчинённую субстанцию, которая плохо осознает свое шаткое положение среди себе подобных и автоматически кабалит себя в безвозвратное состояние раба-самоучки, он же попадает в зависимость и плутает остаток своей дарственной жизни в подчинении у более сильного, чем он сам. И естественно, что этот "более сильный" является нашим врагом, ибо он отнимает у нас безвольную телесную единицу, без которой, может быть, не состоится наше господство. Я верю, что найдутся верные практики, и каждый из ветеранов благословит их, ибо наше дело правое. Быть добру".
Пациенты проснулись с сознанием общего желания: отделаться от подобного хода мыслей, тянувшихся через их головы непрерывной киноплёнкой, которая выползала из темноты и пропадала в темноте, подавляя всякое стремление к нормальной жизни. И как бы ни тужились они, всё же утро оказалось неразборчивым, ведь пробуждение ведёт за собой множество вопросов и ни одного ответа. Тогда пациенты поворачивались друг к другу, чтобы обсудить приснившееся, но видя, что и сосед по койке сам озадаченно вопрошает взглядом, застывали в негодовании: какого нам здесь?
ВСЕОБЩИЙ СОН, ПОХОЖИЙ НА ПОТОК ЧУЖДЫХ ОБРАЗОВ (ИЗБРАННОЕ) Автор: Коржов Валерий Валерьевич
