χῑλιάς (Хилиазм)

Стихотворение Максимилиана Волошина «Мир», входящее в сборник «Пути России», написано 23 ноября 1917 году в Коктебеле. Первоначально оно называлось «Брестский мир».
Стих отражает переживания Волошина, связанные с началом (20 ноября 1917 г.) переговоров в Брест-Литовске с Германией, диктовавшей России тягчайшие условия мира.
Автор выражает протест против разбазаривания Родины, использования её богатства в своих корыстных интересах. Но самым бездумным и антипатриотичным поступком Волошин считает передачу Германии части территории России. Для автора он равносилен предательству Иудой своего учителя и наставника Христа. И даже если русский народ раскается в совершённом им злодеянии, искупить свои грехи он сможет только после длительных и страшных испытаний, посланных Господом

                                                                                                                               ресурс: studwood - Максимилиан Волошин (Отрывок)

С Россией кончено... На последях
Ее мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях.

Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.

О Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, монгол с востока.

Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
ИУДИН ГРЕХ ДО СТРАШНОГО СУДА.

                                                                    Автор: М.Волошин
                                                                       "БРЕСТСКИЙ МИР"

Кажется, к загадке Иуды можно бы и в самом Евангелии, -- если бы мы читали его не нашими слепыми глазами, а зрячими, -- найти потерянный или нарочно в воду заброшенный ключ. Прозвище Иуды -- не второе имя, а только прозвище (это важно) -- Isch Qarjot состоит из двух слов: первое, isch, на арамейском языке значит или значило когда-то, еще до времен Иисусовых (но значение это могло и потом сохраниться): "муж", "человек"; второе слово: Quarioth или Querioth -- имя очень древнего города в колене Иудином (Иис. Нав. 15, 25), в далеком и пустынном южном конце Иудеи, за Эброном, к востоку от Газы10. Шли к Нему также (люди) из-за Иордана... в великом множестве (Мк. 3, 8). "Из-за Иордана" и значит: "из колена Иудина", где находился Кериот. В прозвище этом не брезжит ли память об исторически живом лице Иуды, о первом и главном от него впечатлении зрительном: "чистый" иудей среди "нечистых" -- всех остальных учеников Иисуса, людей из Галилеи, "Округи язычников"? Это, вероятно, по лицу Иуды видно сразу. Есть такие иудейские лица, на которых отпечатлелось в одном человеке все племя, как в чекане монеты -- лицо государя. "Я -- обрезанный из обрезанных, Иудей из Иудеев", -- не мог ли бы о себе сказать и Иуда, как Павел? Кажется, вообще узнать -- увидеть Иуду через Павла легче всего. Сам Иисус -- тоже "из колена Иудина", тоже "чистый" Иудей; это не только во времени, но и в вечности вспомнится: вот лев из колена Иудина, корень Давидов, победил (Откр. 5, 5). Издали пришел к Человеку из Назарета человек из Кериота, из-за Эброна -- в Галилею и, "все оставив, пошел за Ним". Вот, мы оставили все и пошли за Тобой (Мт. 19, 27), мог бы сказать Иуда, как Петр. Если же, по слову Марка, "сам Иисус захотел его, позвал к Себе", избрал сначала в широкий круг учеников, а потом в тесный, Двенадцати, вместе с Петром и Иоанном, то было, должно быть, что-то в Иуде, что влекло к нему Иисуса. Что же именно? Кажется, прав Иоанн: что-то "знал от начала" Иисус об Иуде, -- не то, конечно, что он предаст Его, а то, что может предать, как никто, но и верен может быть, как никто. Если так, то, может быть, сам Иисус "захотел" Иуду, полюбил его потому, что почувствовал в нем величайшую возможность добра или зла, точку сопротивления наибольшую во всем Израиле -- во всем человечестве. Понял бы, вероятно, Иуда лучше всех учеников, что значит: от Иудеев спасение (Ио. 4, 22). Понял, может быть, и человек Иисус, что в человеке Иуде -- Иуда-племя -- Иуда-человечество; что спасти одного Иуду значит спасти всех. Он же, приняв кусок, тотчас вышел, а была ночь (Ио. 13, 30). Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь (Мк. 14, 27), -- "все предадите Меня". Мог Иуда предать -- и не предать: был свободен. Если бы не предал, остался верен до конца, -- как знать, не наступило ли царство Божие сейчас? Страшная тайна добра и зла в Иуде, человеке и человечестве, -- тайна бесконечной любви -- свободы во Христе.

                                                                                                                                                                       Автор: Мережковский Дмитрий Сергеевич
                                                                                                                                                                                      "Иисус неизвестный. Том второй.
                                                                                                                                                         Часть II. Страсти Господни. Глава 5. Иуда Предатель" (Отрывок)

Отредактировано Яблонька (2023-06-30 23:27:24)

Жена, которая доставляет много хлопот и неприятностей

Цзы-лу сказал Конфуцию:
— Вэйский правитель зовёт Вас, чтобы вместе править государством. Учитель с чего начнёт прежде всего?
Конфуций ответил: — Непременно с выпрямления имён!

Как хорошо гулять среди прохожих
И охранять хозяина от кошек,
И просто мерить в лужах глубину.
А маленькую бедную собачку,
Хорошенькую белую собачку
Опять в квартире заперли одну

А где-то есть неведанные страны,
Где можно рвать сосиски и бананы
И увидать на улице слона.
А маленькая бедная собачка,
Хорошенькая белая собачка
По целым дням скучает у окна

А маленькая бедная собачка,
Хорошенькая белая собачка
По целым дням скучает у окна

По целым дням скучает у окна

                        песня из мультфильма "Умная собачка Соня"

— Тебе нужно непременно пойти к хироманту, — сказал мне дядя. — Он удивительно верно предсказывает настоящее, прошедшее и будущее… Мне, например, он предсказал, что я умру через 15 лет.
— Не могу сказать, чтобы это было «удивительно верно», — возразил я. — Подождём!
— Чего подождать?
— Да 15 лет. Если он окажется прав — так и быть, пойду к нему.
— А если он сам умрёт до этого? — сказал дядя.

Я призадумался. Действительно, смерть этого удивительного человека поставила бы меня в безвыходное положение… Стоило ему только протянуть ноги, как я оказался бы совершенно слепым человеком, не могущим заглянуть в своё будущее и вспомнить далёкое и близкое прошлое.
«Кроме того, — пришла мне в голову мысль, — мне есть полный расчёт узнать время своей смерти. Вдруг да я умру недели через три? А у меня как раз в банке лежит тысчонка рублей, с помощью которой я мог бы должным образом скрасить свои последние предсмертные дни».

— Ладно, пойду, — согласился я.

Хиромант оказался чудесным человеком: без всякой гордости и заносчивости — как, в сущности, и подобает человеку, отмеченному Богом.
Он скромно поклонился и сказал:

— Хотя будущее и скрыто от пытливого взора людей, но есть на человеческом теле такой документ, по которому опытный, знающий глаз прочтёт всё, как по книге…
— Неужели?
— Такой документ — ладонь руки! Нет на земном шаре двух одинаковых ладоней у разных людей, и линии руки отражают всё: характер, привычки, поступки и наклонности человека!

Сердце моё задрожало.
«Чёрт возьми! — подумал я. — А я только вчера потихоньку утащил у приятеля сигару, которую тот собирался закурить. Правда, этот поступок заключал в себе элементы чистейшей шутки, но если проклятая рука покажет самый факт, не осветив его с настоящей точки зрения, — в каком позорном положении окажусь я, похититель сигар… Сумею ли прямо посмотреть в глаза хироманту?»
Я визгливо засмеялся.

— Презабавную я вчера шутку выкинул… Мы чуть не померли со смеху! Вынул мой приятель сигару, полез за спичками, а я — фью! Взял да и утащил ее. Вы, надеюсь, не сомневаетесь, что это была шутка?

Хиромант с некоторым изумлением взглянул на меня и сказал:

— Итак, позвольте вашу руку.
— Вот вам моя рука, — взволнованно протянул я руку. — Говорите всё, как есть! Если мне угрожает что-нибудь ужасное — пожалуйста, не стесняйтесь! Я приготовился к самому худшему!

Он взял остро отточенный карандаш и стал водить им по целому хаосу линий и чёрточек на моей ладони.

— Не волнуйтесь! Я скажу все с самого начала. Скажу, например, сколько вам лет… Гм… Вам уже исполнилось двадцать четыре года!
— Совершенно верно! — подтвердил я.

Проницательность этого человека стояла вне сомнений: мне действительно исполнилось двадцать четыре года пять лет тому назад; он был бесспорно прав.
Я сгорал желанием слышать дальнейшее.

— Вы родились на севере, в богатой аристократической семье.
— Пожалуй, это и верно, — задумчиво сказал я. — Ежели Севастополь считать в отношении Центральной Африки севером, то оно так и выйдет. Что же касается отца, то вы, называя его аристократом, ни капельки не польстили покойнику: он щедро раздавал всем окружающим деньги, полученные от торговли в бакалейной лавке, презирал мелочность и был, помоему, настоящим аристократом духа. Спасибо вам за добрую память!

— Теперь перейдём к характеру… Характер вы имеете угрюмый, мрачный, мизантропический и склонны видеть все в тёмном свете. Очень интересуетесь медицинскими науками.

Второе было изумительно верно: ещё вчера расспрашивал я у знакомых — не знает ли кто средства от насморка, мучившего меня вторую неделю… Что же касается характера — я был немного огорчён… «Никто из читателей, — подумал я, — не мог получать определенного удовольствия от юмористических рассказов, написанных угрюмым, мрачным мизантропом». А я-то думал о себе как о беззаботном гуляке, юмористе и мастере на всякие штуки.

— Какая линия говорит о характере? — отрывисто спросил я.
— Вот эта.
— Жаль, что не эта, — вздохнул я. — Не та, которая левее. Эта как будто имеет более весёлое, извилистое направление.
— Это линия жизни. Вы имеете две счастливые планеты…
— Две? Маловато. Прямо, знаете, не обойдёшься с ними. А как насчёт семейной жизни?
— У вас есть двое детей, которых вы очень любите, и жена, которая доставляет вам очень много хлопот и неприятностей.

Я был поражён до глубины души.

— Ну? Где та линия, которая говорит об этом?

Он указал.

Я промолчал, но мне сделалось крайне неловко за свою руку. Она в настоящем случае лгала бессовестно, определенно и бесспорно: ни детей, ни жены у меня не было! Линия ясно красовалась на моей ладони и как будто нагло лезла в глаза. Никогда я не видел более лукавого создания.
Я чувствовал себя обманщиком в отношении того честного человека, который в настоящий момент простодушно доверял моей фальшивой руке, и я сказал:

— Ничего… Пойдём дальше.
— Пойдём дальше, — согласился хиромант. — У вас в жизни было большое тяжелое горе, которое вы еле перенесли… Было оно, позвольте… на котором году? Да! На двенадцатом. Я ясно вижу, на двенадцатом.

Действительно, я после некоторого напряжения памяти вспомнил, что на двенадцатом году со мной кое-что случилось: однажды, валяясь в сене, я потерял прекрасный костяной перочинный ножик и тридцать копеек наличных денег, выпавших из кармана. Но плохо же знал мою натуру хиромант, если думал, что я еле-еле перенёс это горе! Ого! Признаться, я перенёс потерю, не моргнув глазом. И в тот же день утащил у старшего брата такой громадный ножик, что он совершенно утешил меня.
В этом месте моя ладонь бессовестно преувеличивала и раздула факт; и чем дальше, тем она больше кривлялась, выдумывала небылицы и возводила на меня разные поклёпы.
Кто, например, просил её утверждать, что я сидел два года в тюрьме? Когда это было?
И мне долго пришлось разглагольствовать перед доверчивым хиромантом об освободительном движении, о жёртвах революции, чтобы хотя чем-нибудь скрасить свою неприглядную моральную физиономию.
А рука осмелела и разошлась вовсю.

— Вы жили три года в Америке и потеряли там всё своё состояние!

«Да, — усмехнулся я про себя. — Ты бы ещё что-нибудь выдумала, голубушка… Ты бы ещё отметила на себе, что я покушался на самоубийство».
Рука явно издевалась надо мной.

— Двадцати одного года вы покушались на самоубийство, но неудачно.

«Я думаю, что неудачно, — подумал я, — иначе бы я не сидел здесь. Да и не покушался я вовсе. И в мыслях не было!»

— Какая это линия свидетельствует о самоубийстве? — угрюмо спросил я.
— Вот видите — эта. Отсюда — досюда.

Мне было смертельно стыдно за свою собственную руку. Если бы мне подвернулся тот самый ножик, который был мною в свое время утерян в сене и потерю которого моя ладонь раздула до размеров чего-то тяжелого, смертельно холодящего сердце, — я, не колеблясь, начертил бы этим ножиком на ладони новые линии, которые имели бы большую совесть и скромность и не подводили бы своего хозяина.

А рука в это время выдумывала всё новое и новое, а хиромант добросовестно передавал всё это мне, а я злился и нервничал…
Смотря с ненавистью на свою ладонь, я думал:
«Где я тонул? Когда я тонул? Зачем тебе нужно было сообщать об этом? Лжёшь ты, что у меня жестокий, придирчивый характер!»
Потом рука ударилась в другую крайность: она стала бессовестно передо мной заискивать и грубо, примитивно льстить мне.

— Ум ваш склонен к великим изобретениям… Все окружающие любят вас и считают человеком с зачатками гения! На тридцатом году вы сотворите произведение искусства, которое прогремит! Женщины бегают за вами толпой!

«Нет, — горько усмехнулся я про себя. — Теперь уж, голубушка, не поправишь дела… Навыдумывала, наплела всяких гадостей, да и на попятный».
Гадко! Позорно! Стыдно!

У неё не было никакой логики. Одна линия указывала, что я человек слабый, склонный к заболеваниям и простудам. А рядом тянулась такая же другая линия, которая с пеной у рта опровергала первую и вопила, что никогда она не видела человека здоровее меня.

— Ты корыстолюбив, скуп и имеешь большие деньги, — сообщила ехидно ладонь и в подтверждение этого выпячивала отвратительную изогнутую черту.
— Нет, — говорила другая, прямая, как стрела, черта, сжалившись надо мной. — Он щедр, бросает деньги, не считая их, и умрёт в крайней бедности.

Я сидел, не смея взглянуть на хироманта. Я был красен как рак.
«Что он обо мне подумает?»
Когда я уходил, хиромант взял плату, ещё раз взглянул на мою руку и дружелюбно посоветовал, отметив карандашом какое-то место:

— Остерегайтесь в своей жизни огня, пожаров и лошадей.

Я их и так остерегался, но после этого предупреждения решил держать ухо востро и при первой же возможности удирать от огня во все лопатки. Лошади тоже не внушали мне доверия. Я решил в будущем, прибегая к услугам этих животных, помещаться так, чтобы между мной и лошадью всегда сидел извозчик. Пусть уж лучше лошадь его растерзает, чем меня.
Уходя, я чувствовал перед хиромантом такую неловкость за все выходки моей ладони, что, желая загладить всё это, сказал:

— Со своей стороны советую и вам остерегаться некоторых вещей… Я хотя и не хиромант, но кое-что в этих делах маракую… Остерегайтесь взбесившихся слонов, кораблекрушений, наводнений и брошённых в вас бомб. Тогда проживёте настолько долго, насколько вас хватит! Прощайте.

Теперь я с совершенно новым чувством смотрю на свою ладонь. Я её и ненавижу, и презираю, и… боюсь.
Я ведь бываю везде, посещаю все места, которые считаю необходимыми, и она будет тоже неотвязно таскаться за мной, шпионить, выслеживать, записывать на своей лживой поверхности всё, что со мной случится, и при этом приврёт, раздует, исказит так, что мне стыдно будет потом человеку в глаза глядеть… Ужасно неприятно!

                                                                                                                                                                                                   "Одураченный хиромант"
                                                                                                                                                                                      Автор: Аверченко Аркадий Тимофеевич

Отредактировано Яблонька (2023-07-10 10:05:31)

И всё ровно премьера состоится!

Арлекин не любил Коломбину.
Коломбину любил Пьеро.
Коломбина лепила из глины,
Коломбина любила вино.
Коломбина читала романы.
Коломбина писала стихи.
Набивала монетки в карманы
И шаги ее были легки,
Коломбина смеялась беспечно,
Но глаза ее были грустны…
И считала она каждый вечер
В ожидании прихода весны.
Коломбина любила быть милой,
И любила ходить в кино.
А любила она Арлекина,
А встречалась она с Пьеро.

                                                "Коломбина"
                                   Автор: Маша Гитель

Книга Михаила Кураева включает в себя две повести «Саамский заговор» и «Петя по дороге в царствие небесное». Вторая написана довольно давно, по ней снят фильм, и все литературно-критические разговоры о ней давно утихли. Речь стоит вести о первой повести, давшей название всей книге. Это историческое повествование, якобы основанное на реальных событиях. Я пишу якобы, потому что по части трактовок и акцентов Кураева историческая правда интересует меньше всего. Для него главное – остаться рукопожатным членом либерального сообщества, поэтому сложнейшая тема взаимоотношений нового советского государства и народов Севера решается им в привычном и навязшем на зубах ключе: плохое, ужасное, садистское НКВД, негодяй Сталин со своими опричниками и хорошая, пострадавшая интеллигенция вместе с наивным и честным саамским народом… Кто-то скажет, а разве нет? Спорить здесь бессмысленно, и в данном контексте даже неуместно… Вопрос в другом: в произведении, претендующем на художественность, хочется видеть историческую картину во всём трагическом разрезе разных судеб, разных правд и неправд, неоднозначности мнений и толкований, а не в тиражировании ранее опробованных клише. Неужели Кураев, писатель со стажем и с именем, этого не понимает?К слову говоря, с художественностью у него вообще не всё благополучно…

Действие «Саамского заговора», естественно, разворачивается на Севере. Выбор не удивительный. Кураев сам из тех мест, а с фантазией у него, как известно, неважно. В начале повествования помещено пространное описание природы. К нему предпослан подзаголовок «Из записных книжек Алдымова». Кто такой Алдымов и почему он так тяготеет к тому, чтобы фиксировать природные изменения в записных книжках, остаётся не ясным… Представляется, что автор ставил перед собой задачу начальным фрагментом повести поразить воображение матёрых стилистов. Хотел, но не вышло. В тексте видно старание, желание поставить слова в гладком порядке, но картина зримой не получается. За оборотами и сочетаниями не видно севера, его особенностей, его колорита, и в итоге остаётся лишь почесать в затылке: зачем автору потребовалось такое начало? В чём его композиционный и сюжетный смысл? Более того, вползающий в текст на изгибах этого описания отец семерых детей саам Сельма Канев сначала с радостным волнением принимается читателем за главного героя, но более в тексте не появляется… От отчаяния возникает мысль, что он волей авторской забывчивости превратился в недолго действующего во второй половине повести отца девятерых детей саама Сальму Нестеровича Курёхина. Но всё же больше оснований предполагать, что это другой человек…

Есть проблемы у автора с построениями сюжета и далее. Вероятно, лавры Лермонтова не дают покоя Кураеву, и он тщится раскрыть характер всё же обнаружившегося главного героя, имеющего реальный прототип учёного Ивана Алдымова не в хронологическом развитии, а являя его в разные эпизоды жизни, без всякой осознанной связи между ними. Сперва героя мы видим дома, в обществе жены, потом в кабинете секретаря райкома, далее узнаём историю его знакомства с женой, потом наблюдаем его умилительное общение с сыном, коллегами, друзьями и в трагическом конце со следователем. Замысел перспективный и богатый. Но в исполнении Кураева, увы, провалившийся… Создаётся ощущение, что каждый раз под видом Алдымова действуют разные, не имеющие никакого касательства друг к другу люди. Цельного характера нет… Мотивация поступков отсутствует… И, собственно, из-за этого читатель утрачивает возможность выработать к этому образу хоть какое-то отношение…

Кроме лермонтовских лавров Кураева тревожат ещё достижения Достоевского. В повести немыслимое количество душеспасительных разговоров всех со всеми, очень длинных, утомительных и неестественных. Я сомневаюсь, что нормальный, вменяемый отец будет вести речь со своим сыном так, будто перед ним студент в аудитории, а он сам лектор. Вот что говорит у Кураева Алдымов своему сыну Светозару:

«Рассудочность порождает дистанцию, как бы отстраняет нас от предмета, о котором мы рассуждаем, будь это человек или явление. Чувства, напротив, сближают, соединяют куда прочнее, чем мысль. Всё лучшее, что создано на земле, продиктовано, порождено высокими и бескорыстными чувствами».

Не захочется ли после такого набора банальностей отстраниться от такого отца?

В образе главного палача, безжалостного гонителя саамов, также реального человека, сотрудника НКВД Ивана Михайлова, Кураев дал себе наконец разгуляться. Такое ощущение, что он описал сошедшего на землю дьявола. Он и подл, и коварен, и внешне неказист, и всю свою жизнь совершал неблаговидные поступки… Не верится, что такой человек когда-либо мог существовать на земле… Но по иным канонам, конечно же, мог… Ведь, согласно либеральной версии, в сталинское время у жителей СССР мистическим образом поменялся генный код, и они из нормальных людей стали кровожадными мутантами… Только тогда не очень понятно, кто создал великую советскую культуру, промышленность, науку… Ведь мутанты только и делали, что расстреливали хороших людей…

Исторический факт, что действительно выдуманный саамский заговор вскоре самим НКВД был признан мифическим и все те, кто его сфальсифицировал, понесли заслуженное наказание, Кураевым трактуется как следствие борьбы за власть в НКВД и мелкой подлости его сотрудников. А как же иначе! Клеймящим всё советское крайне не выгодно признавать, что советская власть была в состоянии признавать свои ошибки и исправлять их. Да, цена этих ошибок страшна.. Ни одна безвинная смерть не будет оправдана никаким признанием ошибки… Но что-то я не припомню, чтобы хоть один кто-то покаялся за те унижения народа, что устроили младореформаторы в начале 90-х!

Очень жаль, что всё-таки интересный, полный драматизма материал превратился у Кураева в банальную агитку правозащитного сообщества. Наверное, Кураеву следовало бы и дальше писать сценарии… Жанр вполне для него подходящий.

                                                                                                                                                                Замшев Максим - Не всё сценаристу проза

Отредактировано Яблонька (2023-07-11 12:41:56)

Будьте же благородны, господа

А на девицу накинули фату прозрачную
И сразу стало видно за версту новобрачную.
А во дворе сбивали мужики всё столики,
А за двором сдыхали от тоски алкоголики.
Им, алкашам сюда дороги нет, в застолия
Как ты не рвись, а не почуешь след алкоголия…

              Эх, отгрохаем мы свадьбу раздольную,
               Только вот кого позвать бы на безалкогольную…
               Ведь у нас все потребляют на селе
               И на свадьбах лишь гуляют – навеселе…

А невеста распрекрасна – улыбается,
Ну и свадьба, дело ясно – начинается.
Все трезвые танцуют – дело знают,
Музыканты плясовую всё играют…
И вокруг такая скука. Эх, заржать бы!
Да ведь это ж просто мука, а не свадьба!

               Эх, отгрохаем мы свадьбу раздольную,
               Только вот кого позвать бы на безалкогольную?

                                                      Безалкогольная свадьба (Отрывок)
                                                              Автор: Андрей Павлищев

Ярко освещенная зала. Большой стол, накрытый для ужина. Около стола хлопочут лакеи во фраках. За сценой музыка играет последнюю фигуру кадрили.

Змеюкина, Ять и шафер(идут через сцену).
Змеюкина. Нет, нет, нет!
Ять (идя за ней). Сжальтесь! Сжальтесь!
Змеюкина. Нет, нет, нет!

Шафер (спеша за ними). Господа, так нельзя! Куда же вы? А гран-рон *? Гран-рон , силь-ву-пле!
Уходят. Входят Настасья Тимофеевна и Апломбов.

Настасья Тимофеевна. Чем тревожить меня разными словами, вы бы лучше шли танцевать.
Апломбов. Я не Спиноза какой-нибудь, чтоб выделывать ногами кренделя. Я человек положительный и с характером и не вижу никакого развлечения в пустых удовольствиях. Но дело не в танцах. Простите, maman, но я многого не понимаю в ваших поступках. Например, кроме предметов домашней необходимости, вы обещали также дать мне за вашей дочерью два выигрышных билета. Где они?
Настасья Тимофеевна. Голова у меня что-то разболелась... Должно, к непогоде... Быть оттепели!
Апломбов. Вы мне зубов не заговаривайте. Сегодня же я узнал, что ваши билеты в залоге. Извините, maman, но так поступают одни только эксплоататоры. Я ведь это не из эгоистицизма — мне ваши билеты не нужны, но я из принципа, и надувать себя никому не позволю. Я вашу дочь осчастливил, и если вы мне не отдадите сегодня билетов, то я вашу дочь с кашей съем. Я человек благородный!
Настасья Тимофеевна (оглядывая стол и считая приборы). Раз, два, три, четыре, пять...
Лакей. Повар спрашивает, как прикажете подавать мороженое: с ромом, с мадерой или без никого?
Апломбов. С ромом. Да скажи хозяину, что вина мало. Скажи, чтоб еще го-сотерну ** поставил. (Настасье Тимофеевне.) Вы также обещали, и уговор такой был, что сегодня за ужином будет генерал. А где он, спрашивается?
Настасья Тимофеевна. Это, батюшка, не я виновата.
Апломбов. Кто же?
Настасья Тимофеевна. Андрей Андреич виноват... Вчерась он был и обещал привесть самого настоящего генерала. (Вздыхает.) Должно, не нашел нигде, а то привел бы... Нешто нам жалко? Для родного дитя мы ничего не пожалеем. Генерал так генерал...
Апломбов. Но дальше... Всем, в том числе и вам, maman, известно, что за Дашенькой, пока я не сделал ей предложения, ухаживал этот телеграфист Ять. Зачем вы его пригласили? Разве вы не знали, что мне это неприятно?
Настасья Тимофеевна. Ох, как тебя? — Эпаминонд Максимыч, еще и дня нет, как женился, а уж замучил ты и меня, и Дашеньку своими разговорами. А что будет через год? Нудный ты, ух нудный!
Апломбов. Не нравится правду слушать? Ага! То-то! А вы поступайте благородно. Я от вас хочу только одного: будьте благородны!

                                                                                                                                                                        АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ
                                                                                                                                                    СВАДЬБА СЦЕНА В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ (ОТРЫВОК)
*  гран-рон - grand rond. Большой круг, фигура в общем танце.
** го-сотерн - высший сорт сотерна. Сотерн -   Французское белое десертное вино, производимое в винодельческом субрегионе Грав региона Бордо. Его делают из винограда семильон, совиньон блан и мускадель, подвергнутых естественному воздействию так называемой «благородной плесени» ботритис

Отредактировано Яблонька (2023-09-01 10:34:54)

«Порт Кале»

Шум, который мы можем ожидать в будущем, будет только увеличиваться, и мы будем мечтать о сельской Португалии или что-то в этом роде -  Джон Гимлетт

Шестнадцать лет, наверно, ей.
Здесь утро каждое с улыбкой весёлой
Сидит с тетрадками и книжкою своей,
Благоухая яблоком и школой.

Меня порою — старика! —
Она небрежным удостоит взглядом
И улыбнётся мне, пока
Успеет сделать два глотка
И положить учебник с чашкой рядом.

Как непосредственна, свежа, чиста!
Я вышел из кафе, потупив очи долу —
И увлекла меня мечта…
Ах, съесть бы яблоко! Вернуться бы мне в школу!

                                  Поэт: АНТОНИУ МАНУЭЛ КОУТУ ВИАНА

Отредактировано Яблонька (2023-10-01 21:53:40)

Мумия

Меня сегодня, со второй половины дня стали преследовать воспоминания о посте Игоря Леонидовича Орлова посвящённому фильму "Мумия". Я запомнил этот пост, потому, что было что - то болезненное в этой публикации (по крайне мере мне так запомнилось), как какое - то вплетение в текст предчувствие событий. Но данный пост я не нашёл. Видимо, он носил более широкий характер, чем обсуждение фильма, поэтому и был опубликован где то ещё, а не в разделе "Кинематограф" . Зато, я нашёл пост другого участника. Участник Art. И вот что он пишет по данному фильму, всего через два дня после его премьеры.

Во время проведения антитеррористической операции в пустыне военные обнаруживают древний саркофаг. Его решают отвезти на базу для более детального исследования. Однако во время транспортировки начинают происходить странные вещи, и самолет падает. Находившемуся на борту самолета Нику Мортону удается выжить. Вскоре он выясняет, что в том саркофаге двумя тысячелетиями ранее была заживо похоронена принцесса Аманет – дочь фараона, убившая своего отца. После того как ее гробница была потревожена, Аманет воскресла, и теперь она обрушит на этот мир всю злость и обиду, что накопились в ней за долгие годы.

  Фильм снят красиво, понравилось как показали каким образом Мумия высасывает жизнь из живых людей — посредством поцелуя (сразу вспомнились «святые мощи»), но одна фраза ближе к концу фильма буквально испортила всю смысловую составляющую. Доктор Генри Джекил (Рассел Кроу), говорит Нику Мортону (Том Круз), что Сет — бог зла и смерти и что в Ветхом Завете Сет — Сатана.

  По сюжету, принцесса Аманет, поняв, что не получит престол из-за родившегося у фараона наследника, вызвала Сета, чтобы он помог ей силой захватить власть. Когда она его вызвала, она стала «проводником» Сета, на ней появились иероглифы. И по договору, она должна была убить ритуальным кинжалом своего возлюбленного, чтобы Сет в него вселился; таким образом, возлюбленный становился аватарой Сета. Однако, она этого сделать не успела, её поймали и похоронили в саркофаге заживо. Во время крестовых походов тамплиеры нашли ритуальный кинжал, который украшен рубином. Этот рубин был увезен в Лондон и положен в гробницу вместе с воином. Скорее всего, в рубине - кровь Сета, его связь с атомарным планом - при попадании крови в «донора», Сет в него воплотился бы.

  В наше время Ник Мортон (Том Круз) освободил Аманет из плена, разрушив механизм, который удерживал саркофаг в яме с ртутью. Таким образом, он стал избранным на роль аватары Сета.

   Сет обладал силой воскрешать умерших? Дженни Холси (Аннабелль Уоллис) — душа Ника (?), захлебнулась в лондонских катакомбах. Ник почти уничтожил рубин, чтобы Сет не смог воплотиться на атомарке, и Аманет, испугавшись, закричала Нику, что он станет сильным, могущественным, способным воскрешать мертвых, если Аманет его заколет. Взглянув на Дженни, Ник сам вонзил в себя кинжал, после чего рубин иссох. Видимо, потому что Ник сам принял такое решение, он не лишился своего эго, и полностью он не стал аватарой Сета, победил Аманет, воскресил Дженни. Ник, тем не менее, изменился в лице, стал монстром, попрощался с Дженни, воскресил своего друга и отправился путешествовать по пустыням, неся за собой по пятам песчаную бурю.

                                                                                                                                  участник Форума "Путь Одиссея"  - Art

______________________

Думаю, что о данном посте я вспомнил вот в какой связи. Я же вчера в одном из своих постов в заглавии использовал слово "Мутабор". Которое являлось ключевым словом в мультфильме "Халиф Аист". А вот превращенные с помощью данного заклинания животные, ещё с детства ассоциировались у меня с мумиями. Поэтому, сегодня Мумия и пульсировала  в висок.

Так что возможно, что сегодняшние события и можно рассматривать через призму мумий и гробницы. Отмечу и то, что данный фильм тоже несёт в себе сюжет восстания против Отца.
Скажу ещё то, что по - моему, здесь мумия должны являться отсылками не к Египту, а к Вавилону. К цивилизационному противостоянию  "Персия -Рим".
Но в любом случае, Игорь Леонидович отметил данный фильм. И так отметил, что данная публикация сохраняется памятью вот уж более пяти с лишним лет.
Несёт фильм и некую отсылку к недавнему упоминанию героев фильма "Восставшие из ада"  сенобитов.

Отредактировано Яблонька (2023-10-07 20:36:49)

Sensuality of the Beast

Не целуй меня в глаза, ты же знаешь ведь --- это к расставанью! Я не знаю, что сказать. Словно сил во мне на одно дыханье! Что ты выберешь сейчас --- станешь ли моим на целый час или убьёшь молчаньем?

Поселилась в душу мне ревность серая и сидит занозой. От неё спасенья нет, что мне делать? Пропади оно всё!
Что ты выберешь сейчас --- Станешь ли моим на целый час Или убьёшь молчаньем?

Нож я подарю тебе, ты выиграл пари! Ты так хотел побед --- так забирай свой приз! Чего ты ждёшь? Цветок и...
Нож я подарю тебе, ты выиграл, бери --- Теперь он вечно будет у тебя внутри, И ты поймёшь... цветок и нож...

                                                                                                                                                            гр. ВИА Гра - Любовь и нож

– Я хочу уехать с вами.

Он смотрел на неё и осознавал, что с ним происходит что-то до отвращения сумасшедшее, его охватывает лихорадочной дрожью. Он должен её увезти. Словно ему поднесли нечто очень дорогое, нечто соблазнительно-сумасводящее и предложили разодрать это на части за копейки.

Разодрать за то, что смотрит на него, как на мешок с деньгами. Смотрит наивно, но очень цинично. Маленькая, красивая и такая дешёвая шлюха со смазливой рожей. Его передернуло от презрительного отвращения и одновременно от едкой и неуправляемой волны похоти. От ощущения собственной запредельной власти, ему ещё никогда вот так нагло себя не предлагали. И он захотел взять. Всё, что она могла бы и не могла бы ему дать.

А ведь боится, чувствует, как в нём просыпается зверь, чувствует, как растёт алчность внутри его тела и как начинает жечь глаза от адского желания.

Смотрит на него…своими чёртовыми, яркими зелёными глазами. Сочными, как весенняя листва под дождём.

Увидела обручальное кольцо… Ну что, насколько ты алчная маленькая сучка? Тебя это остановит? Покраснела, но не отступает, а он смотрит, как этот румянец заливает алебастрово-белые щёки, тонкую шею, ключицы, и дрожит. У него кончики пальцев нервно подёргиваются. Представил, как сдерет с неё одежду, и еле сдержал хриплый стон.

                                                                                                                      из книги Ульяны Соболевой - Любовница президента

Отредактировано Яблонька (2023-10-13 21:04:44)

Звон окон

Улыбается водитель:
– Проходите! Проходите!
У окошка место есть,
Не желаете присесть?
На моём автобусе
Полоски, как на глобусе!
Мы объедем целый свет!
Вы садитесь или нет?

                                              Автобус
                               Автор: Ольга Сапожникова

Правительственный « ЗИЛ» выскочил из ворот Кремля и помчался по Красной площади.  Куранты только что  отбили три часа. Жаркое летнее солнце слепило водителя,  бликами отражалось от  вымытой до блеска машины сопровождения. На заднем сидении, погрузившись в раздумье, сидел Председатель КГБ  Юрий  Владимирович Андропов и мысленно перебирал только что закончившееся заседание Политбюро. Рассматривался вопрос  о просчётах во внешней политике, в том числе и о кровопролитной безуспешной  бойне в Афганистане, которой  было не видно конца.

Андропов усмехнулся, вспомнив  вопрос Брежнева: « Когда же Вы покончите с бандами?»

«Как с ними покончишь? — подумал он, — они растут как грибы после тёплого летнего дождя.   На первом году ввода войск, по нашим подсчётам, численность бандитов  была восемнадцать тысяч. Сейчас перевалило  за двести тысяч, и этому росту нет конца. Если раньше это были мелкие разрозненные группы, то ныне  появились целые соединения. Их внутренние разборки отошли в сторону, и они объединились против наших войск. Имеют свою разведку, контрразведку, материально техническую базу.   Они хорошо вооружены, как иностранным, так и нашим оружием.  Весь народ  ощетинился, чтобы бить непрошеных гостей. А ведь какое было доброжелательное отношения к нам. Первые вошедшие танки в Афганистан встречали с цветами, а  потом всё завертелось. Наши войска стали вести себя как слон в посудной лавке.  Достаточно одного выстрела из-за дувала  и кишлак,  нашей артиллерией и бомбовыми ударами с воздуха, сносится с лица земли».

  Андропов отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на людей, что шли по тротуару. «Как бы повели себя наши люди, если бы к ним пожаловал вот такой гость? А у  афганцев адат,  в основе которого лежат три ведущих принципа: гостеприимство, кровная месть и прощение. В начале действовало гостеприимство и прощение: пленных и пьяных военнослужащих привозили к воротам воинских частей. А когда наши войска стали месить всё подряд, пошла кровная месть, отрезание голов. Сейчас появилась и новая беда — западные спецслужбы снабдили  бандитов новым радиоэлектронным оборудованием. Такого оборудования на вооружении нашей армии нет. На управляемых фугасах по радио  подрываются наша техника, количество погибших резко возросло. Средств борьбы против этого пока что нет. Опрометчиво поступают наши «друзья», ой, как опрометчиво. Это восток — здесь надо осторожно действовать, а давать в руки новейшие разработки — равносильно пилить сук, на котором сидишь. Война всё равно когда-то закончится, а эти штуки начнут взрываться в Нью-Йорке или в Лондоне, от рук тех, кому их сейчас дали».

   Андропов снова переключился на заседание Политбюро.

« Брежневские сторонники войны, неутомимые «ястребы», налетели, еле успевал отбиваться. Неделю назад  в Кабуле был похищен главный советник министра  геологии ДРА. Ехал старик на обед, а водитель оказался предатель. Кому понадобился  пожилой человек, который без страха разгуливал по улицам Кабула с полным фронтовым «иконостасом» на груди. Старик был  другом Председателя Совмина. Тихонов каждый день звонит мне и уточняет, как идут поиски. Люди с ног сбились, но ни один полевой командир не потребовал выкупа».

   Вчера вечером в  Мазари-Шариф были похищены семнадцать человек, строители хлебозавода — все советские граждане. Эта информация утром стала известна Брежневу, минуя его. Андропов прибыл на заседания Политбюро, и тут как снег на голову посыпались вопросы, на которые он не имел ответа.

« Да, выглядел глупо, — подумал он, — что  это за Председатель КГБ, который не владеет информацией.   Кто меня подставил и проинформировал генсека? В моём ведомстве исключено, хотя все замы  — брежневские ставленники, но доложить ему, обойдя меня, никто не мог. Хитёр Брежнев, хитёр!  Расставил своих людей   ко мне в замы, чтобы с помощью их держать руку на моём пульсе. Начальник Внешней разведки  Каменщиков получил информацию о заложниках  сегодня утром  и сейчас к моему приезду мне доложит. Значит, замы исключены.  Может Тихонов, получил  сведения через дипломатический корпус? Нет, дипломаты не могут — это инертная организация, и для них это слишком  быстро. МВД? — не похоже, Щёлоков далёк от политики, его страсть — золотишко, камушки и ему эти игры ни к чему. Может его зам — Чурбанов? Зятёк мог проинформировать Брежнева. Они оба  мстят мне за то, что я доложил Брежневу о бриллиантовых делах их жён —  Галины Брежневой и Светланы Щёлоковой. Всех собак пытаются на меня повесить. Убийство актрисы Фёдоровой с целью  хищения бриллиантов, а также ограбления её подруг  — это заказ  одной из двух  этих высокопоставленных дамочек. Похищенное у Федоровой колечко   с изумрудом видели на пальце  у Галины. Допросить бы её. Нельзя, дочь генсека. А Щёлоков распускает слухи, что это дело рук КГБ. Нет,  Чурбанов не  смог так оперативно  получить  информацию о похищении заложников и доложить Брежневу. Министр обороны? Похоже, что он. Ставка  министерства обороны размещена в Кабуле. Утром генерал армии Ахромеев докладывает министру о состоянии дел  и ходе боевых действий. Да, на этот раз Устинов поспешил меня ударить и снять с себя вину. Леонид Ильич   болен и, похоже, что Дмитрий Фёдорович расчищает себе путь к креслу генсека. Армейские начальники были на коне. Они били себя в грудь и обещали Брежневу в кратчайший срок освободить заложников, навести порядок. Сейчас пойдут в рейд полки, загрохочут пушки и погибнут тысячи мирных жителей: женщины, старики, дети. Глупо, как был глупым и сам ввод армии в Афганистан. Кто подал эту идею  Брежневу? Дипломаты не могли. Громыко, хотя и государственник, получивший в дипломатическом мире прозвище «господин Нет», на это не пойдёт. Он умный человек и понимает, что война для страны слишком тяжелая ноша. Возможно, генералы, торгующие оружием?  Через министра  убедили Брежнева о необходимости ввода войск».

   Тогда, при голосовании, половина членов Политбюро были против войны в Афганистане, но опоздавший на это заседание   Устинов перевалил чашу весов в сторону «ястребов».
« Многие из армейских генералов, —  думал Андропов, — уже дырявят  погоны под новые звёзды.  Разве только в звёздочках дело. Огромные деньги  проходят через их руки и оседают в  карманах. Брежнев распустил всех, коррупция как раковая опухоль разъедает страну».

  Он отвлёкся и стал смотреть на  пробегающий за окном автомобиля центр Москвы.

                                                                                                                                из книги Григория Покровского - Заложники

Отредактировано Зорька (2023-11-05 12:17:55)