- Вот я, твой папа, дал тебе две пачки сигарет. Потом я взял, и одну пачку сигарет выбросил. В окно выбросил! Так сколько у тебя осталось пачек, идиот?!
Небольшой старый катер, ярко выкрашенный в голубой цвет, с белыми буквами по корме и на единственном спасательном круге – «Веселые пескари» – стоял, пришвартовавшись к полузатопленному причалу. Речка была тихая, по берегам торчали из воды толстые стебли камышей, между ними шныряли стайки мальков, водяные жуки, а иногда всплескивала и крупная рыба. Камышовка-сверчок, крохотная птица с бурой спинкой, светлым брюшком и полосатой головкой, качалась на высоком тростнике и щебетала: «Цы-цы-цы? Зерр-зерр?», что в переводе на человеческий язык означало: «Кто вы? Откуда?» Вот уже вторую неделю пробивалось суденышко по узким рукавам и протокам небольшой среднерусской реки, проплывая мимо редких деревень, старых церквушек, лесов и заливных лугов. Это был непуганый край, который словно бы спал и видел древние сны, когда люди промышляли охотой и рыбной ловлей, трепали пеньку и занимались лесным пчеловодством
Полетаев С. (Самуил Ефимович Миримский) «Волшебная трубка капитана»
Роже Жильбер -Леконт. Из книги "Жизнь любовь смерть пустота и ветер"
Нет, нет…. ты посмотри, что происходит, ты только посмотри, вот…. они - цветки стали плодами.
Её глаза – глаза Бога - так называл я детей, с такими глазами, впивавшихся в меня взглядами, я часто замечал это, но не все дети имели такую странную особенность. Иногда мы подолгу смотрели друг на друга, ничего не говоря, сливаясь глазами в реку или океан взглядов и мыслей, при чем дети, как будто ничего не понимали или делали вид, что не понимают. Они, эти маленькие создания, особенно маленькие и подолгу говорившие своими глазами то, что Бог передавал мне, я понимал, а я… я просто счастливо улыбался и был на грани блаженства. А здесь такое, она полоскала в ручье свои маленькие ручки , рядом стояла взрослая ее сестра, тут же мама и еще одна девочка и я…. щебетал скворцом, с ними обо всем на свете, о любви Ромео и Джульетты, что счастье невыносимо приятно, что любовь и они одно и тоже, что их огурцы с дачной грядки хрустят и пузырчатые так, словно божественные создания, а их сладкий огуречный вкус и не требует соли. Потом, или тот час же, я задумался, что вечером будет чай и мы соберемся и я непременно буду говорить о том, о счастье, о любви, о понимании, о непонимании, которые видел, но как? Я думал, как мне выразить свои чувства словами и глазами, я всегда смотрел в глаза людям, но стеснялся счастья, потуплю глаза, буду немного краснеть, что со мной бывало всегда….. почти всегда, особенно от волнения.
Дева Велика Чертородица ты не свята угодница а Бесовица лих Иродианою названа ты мя пристанищу твому подведи утверждениям своим надели печали мои разгони в тишину да покои веди силина та да верна ...
Отвечай, далеко ли простирается твоё тело, Вселенная? Человек — беспокойный нейтрон, оторвавшийся от ядра. Человек, как в море за жемчугом, в черный космос нырнет за звездой. Я ныряю в скафандре в небо, не нащупать ногами дна… Я лечу среди солнц и планет — водолаз в царстве круглых рыб.
Наталья Астафьева — Отвечай
Есть люди, которые выбрали в жизни главное направление и заставляют себя сознательно отбрасывать другие, как бы второстепенные. Но это главное направление возникает сплошь и рядом из самой жизни или, вернее, в естественном движении жизни того или иного человека и часто не совпадает с тем, что он умозрительно себе представлял. Помню, как долго и без заметного успеха я подгонял свою жизнь к главному направлению — к писательству. Я думал, что я должен узко и беспощадно, даже аскетически, подчинить этой цели все мои силы и все время, до последнего дня, не тратя ни часа на отклонения. Это мое выдуманное состояние длилось, к счастью, недолго, и вскоре я понял, что для писателя гораздо важнее, чем педантичная забота о своем творчестве, свободная, вольная жизнь, отданная высокой цели служения человеку. А книги появятся как обязательный итог такой жизни. Появятся непременно. Да, одно время я хотел подчинить свою жизнь всему планомерному: планомерным поискам смысла и содержания во всем пережитом, подчинить заранее определенному отношению к людям, в зависимости от их качеств, свести все к целесообразным и точным поступкам. «Только так, — уверял я себя, — можно дойти до самоусовершенствования и стать настоящим человеком в гуще людского сообщества».
Главное направление. Отрывок : Константин Паустовский
Она сказала: "Пока", он долго смотрел ей вслед, Для неё прошла ночь, для него - три тысячи лет. За это время десяток империй расцвёл и рухнул во мрак, Hо некоторые женятся, а некоторые - так.
Б.Г. и группа Аквариум
Как есть называться - когда мужик сначала в вода входить, рыбу потом ловить?
ты - метрополия,я - твоя колония твои слова - по дереву выжигание это какая-то гонка на выживание
Ты бьёшь меня необдуманным слогом. Я,вспоминая тебя,думаю о многом. Я часто разговариваю с Богом и все о тебе.По каким ты ходишь дорогам? Улыбаешься недотрогам? Прячешь ли пепел под порогом? В моем воспитании строгом ты угадываешься невыученным уроком. Кому ты молишься? Перунам, Одинам и Сварогам? На склоне души пологом ты возомнил себя Богом Запиваешь проблемы грогом. (?)
Лиора Визентал.
Существовала когда-то на свете одна волшебная страна, в которой жили прекрасные феи. И были у тех фей восхитительные крылышки самых разных цветов. Они так ярко сверкали, что когда феи летали по небу, любой мог видеть их полёт. Но среди прочих фей особенно выделялись две: одну звали Алина, а другую – Гизела. У них обеих были самые большие и яркие крылья во всей сказочной стране, так что остальные феи только диву давались, любуясь и восхищаясь ими. А неподалеку от Страны Фей жила ужасно уродливая злая колдунья У;рсула, королева Тёмных Миров. Ее морщинистое лицо было сплошь покрыто бородавками. Глядя на фей, старая ведьма думала: “Ну подождите! Когда-нибудь я украду у вас вашу пыльцу фей, чтобы стать самой красивой на этой земле!” От зависти Урсула была готова на всё, и доказала это в тот самый день, когда феи устроили праздник. Надо сказать, что на празднике все феи, без исключения, были красавицами. Они летали по небу во всем своем великолепии, но Алина и Гизела были ослепительнее всех. В тот день они были особенно прекрасны. Увидев Алину и Гизелу, Урсула, не колеблясь, приказала своим злобным в;ронам похитить их. Алина и Гизела спокойно кружили в небе, когда злющие птицы набросились на них.
- Берегитесь! Спасайтесь! Смотрите, какие ужасные птицы! – кричали подругам с земли остальные феи.
Алина и Гизела беспорядочно метались по небу, стараясь ускользнуть от воронья, но птицам удалось схватить Гизелу.
- Не-е-е-ет! Не-е-ет! Отпустите её! – в отчаянии кричали феи, но вороны уносили Гизелу все дальше, в Тёмные Миры, где злая ведьма отобрала у нее волшебную пыльцу, а саму фею заточила в клетку.
- Ха-ха-ха! – торжествующе кричала Урсула. – Наконец-то у меня есть пыльца фей! Уж теперь-то я стану самой красивой ведьмой!
Без своей волшебной пыльцы несчастная фея стала совсем невзрачной и очень-очень грустной, и мало того, бедняжка, к тому же, не могла летать. Остальные феи не смирились с этим и не оставили все, как есть. Они решили бороться с проклятой колдуньей и сообща придумали план, как освободить Гизелу. Все они полетели к Темным Мирам, понимая, что должны помочь своей подружке. Дорога была очень долгой и трудной, но несмотря на усталость феи из последних сил преодолели самые страшные бури и ураганы, и, наконец-то, встретились с Урсулой.
- Мы прилетели сюда, чтобы освободить Гизелу, и не двинемся с места, пока ты не вернешь ей ее волшебную пыльцу, – хором сказали феи.
Урсула громко расхохоталась им в лицо. Она все хохотала, хохотала, и не могла остановиться. Теперь, когда пыльца фей у нее в руках, она не отступит ни на шаг, но и феи тоже не сдавались.
- Послушай, я отдам тебе свою пыльцу, если ты освободишь Гизелу! - предложила ведьме Алина, но в ответ коварная Урсула лишь расхохоталась еще пуще – она отлично знала, что пыльца Гизелы обладает б;льшей силой, чем пыльца Алины.
- Постой, Урсула, если ты освободишь Гизелу, мы все дадим тебе часть нашей пыльцы, - хором поддержали подругу остальные феи, оценив ее благородство. - Нас здесь больше сотни, так что ты получишь пыльцу, которая так нужна тебе.
Колдунья быстро смекнула, что, согласившись, она получит больше пыльцы, чем есть у нее сейчас, и не стала спорить. Взамен феи взяли с Урсулы обещание, что она больше никогда не потревожит их, но самое главное – им удалось освободить Гизелу. Все феи отлично знали, что, потеряв часть своей волшебной пыльцы, никогда не смогут быть такими яркими и ослепительно красивыми, как раньше, не смогут так высоко летать, но вместе с тем они понимали, что это единственный способ помочь подруге, так что все они, без исключения, мужественно поделились пыльцой и вернули Гизеле её волшебные крылья.
Но где же ты? Тебя я не увижу... Один я - прах! Я - пыль миров... Но где же ты? Ведь ты была: я слышал... И ты жива во мне, любовь!
Я пел любви, любовь я слушал... Она ответила слезой... А в сердце были лёд и стужа... И жгли его огонь и зной...
Но где же ты? Тебя я не увижу... Один я - прах! Я - пыль миров... Но где же ты? Ведь ты была: я слышал... И ты жива во мне, любовь!
Мастер and Маргарита. Пьеса. Третий пролог. Первая песня барда. Избранное Алексей Ратушный
ПИЛАТ:
Зачем же ты, бродяга, Смущал народ, об истине толкуя, Когда о ней понятья не имеешь? Что истина? /О боги! Дайте яд!/
ИЕШУЯ:
А истина, во-первых, в том, игемон, Что у тебя болеет голова. И боль сильна: да так, что малодушно Мечтаешь ты о смерти через яд! Ведь ты сейчас не в силах к разговору. И даже взгляд усиливает боль! Невольно я - палач твой: это плохо. Но это скоро кончится, поверь. Сейчас же боль пройдет и станет легче! Ты сможешь и смотреть, и говорить! / пауза / Ну вот, все и закончилось, я счастлив! Позволь, игемон, дать тебе совет: Оставь дворец и просто прогуляйся! Тебе прогулка принесла бы пользу, И я охотно вышел бы с тобой. Похоже, ты - неглупый человек, С тобою я охотно поделился б своими мыслями...
ПИЛАТ:
Признайся мне: ты - врач?
ИЕШУЯ:
Нет, я не врач.
ПИЛАТ:
Не хочешь мне признаться! Великий врач!
ИЕШУЯ:
Поверь мне: я не врач!
ПИЛАТ:
Ну хорошо, пусть это будет тайной.
Мастер and Маргарита. Пьеса. Сцена "Дворец Ирода". Избранное. Алексей Ратушный
А он дедушку не бил, а он дедушку любил. Где -то в глубине своей души.
Двое в комнате. Я ...... и вот этот...
Теория постмодернизма была создана на основе концепции одного из самых влиятельных современных философов (а также культуролога, литературоведа, семиотика, лингвиста) Жака Деррида. Согласно Деррида, «мир – это текст», «текст – единственно возможная модель реальности». Вторым по значимости теоретиком постструктурализма принято считать философа, культуролога Мишеля Фуко. Его позицию часто рассматривают как продолжение ницшеанской линии мышления. Так, история для Фуко – самое масштабное из проявлений человеческого безумия, тотальный беспредел бессознательного.
Другие последователи Деррида (они же – и единомышленники, и оппоненты, и самостоятельные теоретики): во Франции – Жиль Делез, Юлия Кристева, Ролан Барт. В США – Йельская школа (Йельский университет).
По убеждению теоретиков постмодернизма, язык, вне зависимости от сферы своего применения, функционирует по своим законам. Так, например, американский историк Хеден Уайт считает, что историки, «объективно» восстанавливающие прошлое, скорее заняты нахождением жанра, который смог бы упорядочить описываемые ими события. Короче говоря, мир постигается человеком лишь в виде той или иной истории, рассказа о нём. Или, иными словам, в виде «литературного» дискурса (от латинского discurs – «логическое построение»).
Сомнение в достоверности научного познания (кстати, одно из ключевых положений физики 20 в.) привело постмодернистов к убеждению, что наиболее адекватное постижение действительности доступно лишь интуитивному – «поэтическому мышлению» (выражение М артина Хайдеггера, по сути, далекого по теории постмодернизма). Специфическое видение мира как хаоса, предстающего сознанию лишь в виде неупорядоченных фрагментов, получило определение «постмодернистской чувствительности».
Не случайно работы главных теоретиков постмодернизма – скорей художественные произведения, чем научные труды, а всемирная слава их создателей затмила имена даже таких серьёзных прозаиков из лагеря постмодернистов как Джон Фаулз, Джон Барт, Ален Роб-Грийе, Рональд Сьюкеник, Филипп Соллерс, Хулио Кортасар, Мирорад Павич.
Постмодернизм в литературе. Отрывок. Сергей Журавлев
Вот и отправлена очередная партия! Клянусь, в Эдинбурге, наверное, не осталось ни одного ребенка, мы всех переправили в сельскую местность, подальше от бомбёжек. С тремя последними группами было легче, чем с остальными: они хотя бы могли самостоятельно вытирать себе носы. Нужно расселить эту партию, а потом я обещала миссис Сандерлэнд навестить ее детвору в Пиблсе. Не было ли писем от Пола?
Не изматывай себя! Ты ведь только что вернулась из Абердиншира. Большинство девушек сидят себе на одном месте, скручивают бинты, строят боевые корабли, или чем там нынче занимаются молодые женщины. А ты почему-то мотаешься по всей Шотландии. И как тебе доверили всех этих бедных детей? Ты же даже с компасом не можешь отличить юг от севера и только недавно научилась сама вытирать себе нос! Нет, дорогая, от Пола писем не было. Но не теряй веры. Если уж что и можно ожидать от этого парня, так это письма. А потом еще сотню.
Надеюсь, ты получишь это письмо до того, как отправишься на поиски приключений. Да, ты всегда хотела быть сыщиком. Помнишь тот раз, как мы в сумерках облазили весь парк Мидоуз, надеясь отыскать собаку Баскервилей? Какими же мы были тогда детьми. Я и сам соскучился по приключениям. Меня все еще держат на земле, так как запястье пока не зажило. И поэтому, вместо того чтобы летать, я болтаюсь по аэродрому. Возьмёшь меня своим Ватсоном? Надеюсь, однако, что твоя детективная деятельность уведёт тебя подальше от Эдинбурга. Бабуля мне ни слова не писала о воздушных налётах на город. Хотя знаю я её. Наверняка она стояла на крыльце и грозила кулаком. Теперь же, когда мне стало известно о том, что там, где мы с тобой играли в мяч, падают бомбы, я хочу быть уверенным, что ты в безопасном месте. Возможно, твоя мать подумала так же. Не беспокойся за неё. Она как моя бабуля: не даст себя в обиду. С ней всё будет хорошо. Береги себя, моя милая девочка.
Сначала поросёнок Фунтик осознал, где он находится по отношению к Пустоте. Затем Фунтик осознал, свою истинную Природу, как Вещи в себе. После чего Фунтик понял, что ни с данными координатами , ни с дядюшкой Фокус Мокус , и уж тем более с обитателями данных координат он экзистенционально не совместим. Техническое. Камера наезжает ( в хорошем смысле и камера .... и наезжает) на массовку. Продолжение сценариуса. По толпе проносится слух, что Фунтика уже видели в Болгарии, в которую он видимо попал по своему испанскому паспорту.
P.S. Да, и не ищете здесь (в иллюзии) ни какую Логику, а просто наслаждайтесь Дзеном.
Сергей Михалков Дядя Стёпа. Избранное из избранного
Я вспомнила, как, будучи совсем маленькой, попала в больницу с желтухой. Больница – инфекционная, родителей туда не пускают. А я тогда не понимала – почему? Стояла возле окна и, глядя на отца, рыдала взахлёб.
Мой папа безуспешно пытался заставить меня улыбнуться. Что он только ни делал! И зайчиком скакал, и рожицы смешные корчил, и колесом крутился. Наверное, со стороны было странно наблюдать, как капитан милиции (начальник уголовного розыска) в милицейской форме прыгает и дурачится под окнами больницы.
Так и не сумев меня развеселить, он ничего лучшего не придумал, как залезть на второй этаж по водосточной трубе. Дотянувшись рукой до моего окна, он пальцем на пыльном стекле нарисовал смешную рожицу. Все дети, что лежали со мной в палате, подбежали и стали смеяться. Но самое забавное во всей этой ситуации было, когда в палату вошла пожилая врачиха и всплеснула руками: «Да что это такое! Уже милиционеры лазят у нас по стенам». Вся детвора грохнула от хохота, и только тогда я улыбнулась, наконец поняв в каком смешном положении оказался из-за меня папа.
С тех пор ребята с нетерпением ждали, когда он придёт и чем-то нас развеселит. Папа был необыкновенным фантазёром и выдумщиком. Каждый раз придумывал какую-то новую шутку. А я очень гордилась тем, что мой папа – милиционер. Он хоть и невысокий ростом, но всё-таки похож на известного всем героя дядю Стёпу.
Элементал И есть мазок решения, Где свойства качеств отражения И составляют грань видения.
Ник Скоб - Элементалы разума. Отрывок
Через чувственность и изогнутую линию губ рот передавал её капризную и искусную мягкость. И всё лицо отвечало на мои взгляды, как успокаивающее и таинственное зеркало, достойным обрамлением которому были белокурые распущенные волосы. Казалось, и её тело располагалось в своей лучшей позе, покоясь непорочно и томно, бессильно и бесстыдно, как земля обетованная, предстающая нашему взору вся открытая и позолоченная, со своими полями, реками, холмами и долинами до самого горизонта.
Гримаса и деформация порождались обстоятельствами совсем непредвиденными и незначительными, достаточно упомянуть некоторые из них. Моя жена всегда была большой любительницей детективных романов. Там, где предположительно фабула была увлекательная и пугающая, я заметил, что её лицо постепенно распадалось на гримасы, которые не исчезали до конца отрывка, вызвавшего их появление. Еще моей жене нравилось играть. Я был с ней в Кампионе, в Монте-Карло, в Сан-Ремо: ни разу не случалось, чтобы после сделанной ставки, пока крутилось колесо рулетки, и шарик перепрыгивал от одного номера к другому, моя жена не состроила бы на лице ту мерзкую гримасу. И наконец даже вдевание нитки в игольное ушко вызывало ту же мину на ее лице, или ребенок, бегущий вдоль канавы и рискующий упасть, или капля холодной воды, упавшая на спину.
Однако я хочу рассказать подробнее два случая, в которых, как мне показалось, эти её необычайные превращения имели более сложное происхождение. Однажды мы были в саду нашей загородной виллы, и я силился вырвать высокий и пышный сорняк, почти кустарник, неизвестно как выросший посреди двора перед домом. Было непросто, потому что зелёное и влажное растение скользило в моих руках и, кроме того, должно быть, имело очень глубокие корни. Сосредоточенный на этом, не знаю почему, я поднял глаза на мою жену и замер в изумлении, увидев её всю изменившуюся в лице от привычной грубой гримасы и искажения. В то же самое время, поддавшись весу моего тела, растение вырвалось из земли с одним единственным корнем, длинным и крепким, и я упал навзничь на галечное покрытие двора.
В другой раз мы пригласили нескольких друзей на ужин в наш дом в Риме. Прежде, чем пришли приглашенные, моя жена в вечернем платье, вся нарядная, надев украшения, захотела зайти на кухню, чтобы посмотреть все ли готово к приходу гостей. Я последовал за ней. На кухне мы обнаружили повариху, напуганную лангустом, гигантским чудовищем, вооруженным ужасными клещами и еще полуживым, которого она не решалась поймать и положить в кастрюлю. Моя жена с легкостью приблизилась к столу, схватила лангуста за спину и погрузила его в кипящую воду. Чтобы сделать это, допускаю, она должна бы держаться подальше как от плиты, так и от лангуста. Но эта осторожность лишь частично объясняет её страшную и гротескную гримасу лица и видимое движение тела, которое на миг намекнуло на провоцирующее покачивание бедер под блестящим шёлком вечернего платья.
Живёшь скромнягой и с почтеньем. И не пижонишь до зари. Стихи простые, с умиленьем. Чтоб ангелы понять могли.
А остальным совсем не надо. Пусть крутят тьмы веретено. И с Гефсиманским листопадом уходят на златое дно.
А ты лечи той болью душу. Пусть ноет, чистит все углы. И становись мудрее, глуше. Зуб мудрости, ведь, это Ты.
ЗУБ МУДРОСТИ. Избранное. Долгов Александр
Привет, я – Исполнитель Желаний. Есть такая штука на Небесах. Да, да, вы все правильно поняли – я исполняю ваши желания. Нет, я не ангел, я – исполнитель. Ну, агрегат такой, как мясорубка, например. Заложили кусок мяса – а на выходе фарш. Так же и я – заложили желание – а на выходе воплощение. Я давно с желаниями работаю. С тех пор как создали. А когда это началось – я и сам не помню. Наверное, с Начала Времен. Я ведь что хочу сказать? Меня так часто клянут!!! Мол, что же это такое получилось, я вовсе не того желал. Но я вам что скажу: фарш без приправ не бывает, ведь так? Ну там, лучок, перчик, соль… Так и ваши желания!
Исполнитель наших желаний... любых. Избранное. Надежда Каменская Адамова
Мы с подругой в ресторане, Отдыхали в поздний час. Тихо музыка звучала... Пианист играл для нас. Ты за столиком напротив, Стрельнул томный, нежный взгляд, Засмущалась я немного... И в ответ, как луч зажглась! Танго вместе танцевали, Ты шептал, что сам не свой... Поздно вечером прощались, Не оставив телефон. Утром день стал ярче, краше И искриночки в глазах! ещё долго буду помнить Привкус флирта на губах...))
Мила Кайгородова - В ресторане.
- Права ..... .... ..... ! - Это что .... за шуйга у вас, понимаешь .... ! - ..... водитель ..... Герасимович .... !
Останавливаюсь перед стоящей на обочине улочки машиной ГАИ. Но пожилой капитан указывает мне остановиться позади его машины. Объезжаю машину гаишника и паркуюсь. Ещё не успев выйти из своего “жигуля” слышу отборный мат блюстителя порядка. Он уже успел подойти к моей машине. - Товарищ капитан, а в чём проблема? - вежливо спрашиваю я. - Я выполнил все ваши указания! Капитан багровеет. Его губы кривятся в недоброй ухмылке, выражая всю ту гамму чувств, которые он не может выразить даже отборным матом. Злость!Ненависть! Презрение! Желание немедленно порвать меня в клочья! Он открывает рот и выплёскивает очередную порцию изощрённого сквернословия. - … ать! … ать! Ты почему не свернул на перекрёстках, как тебе показывали постовые?! Они ведь на каждом углу стояли! Какого … (ненормативная лексика) попёрся ты на проспект через все кордоны?! Сломал всю охранную систему Минской дорожной милиции?! Мало этого, так ты ещё нёсся со скоростью 90 километров в час?! Наши ребята не успевали на тебя муд..а даже среагировать! И сейчас на твою машину объявлена настоящая охота! Он говорил и говорил …
Автор: Максим Максимыч ГАИ. Капитан милиции. Невыдуманные истории. Отрывок.
Искры солнца с неба прилетели, Светят из твоих счастливых глаз. Просим отче, мама Габриэли, Помолись за каждого из нас! Ургебадзе
Герб небес изогнутый и древний. Что на нем, почти не разобрать. Девочке, сидевшей у харчевни, Я велел меня сегодня ждать.
А она на луг глядела вешний, Пальчиками чистя апельсин. Улыбнулась: ‘Верно, вы не здешний?!’ И ушла, отдав мне взгляд один. .............................................
Шёл я, напевая ‘Встречи мая’, По неровным шатким ступеням. Мне светил трактирщик, повторяя: ‘Не шумите, в доме много дам!’
Анна Ахматова — Герб небес изогнутый и древний. Избранное.
Мескви из Кагакешши в этой стране должны звать Фланн Мак Фиах, — по крайней мере, именно так на этом языке звучит его имя. А теперь скажи мне: что за дерево растёт у нас, в Мэшакквате, посреди Круга Богов?
— Великий Орех Мудрости, — живо отозвался Нэнквисс.
— Да, но что это за дерево?
— Это сосна, — не задумываясь отвечал Нэнквисс. Как бы там ни было, он родился и вырос в Мэшакквате и безошибочно отличал сосны от других деревьев.
— Так вот: до твоего рождения на том же месте рос здоровенный дуб. И не покажется ли тебе странным, что его тоже называли Орехом Мудрости?
— Это дело шаманов, — с почтением отвечал Нэнквисс.
— Нечего всё валить на шаманов, — заёрзал великий Куви. — Это остатки традиции. Во всей нашей культуре присутствуют реликты более высокоразвитой цивилизации. Автохтонный субстрат…
Тут Нэнквисс перестал понимать слова. Из тумана, заполнившего вдруг вигвам, сплошным тёмным потоком полились заклинания. Сырая хвоя Ореха Мудрости потрескивала в костре, заволакивая дымкой всё вокруг. Нэнквисс догадался, что великий Куви, должно быть, беседует с духами, и не годится мешать ему в этом деле. Поэтому, медленно пятясь, он с почтением покинул вигвам шамана.
Классическая мысль полагается на то основание, что Бытие возникает в момент набегания аксионной волны на барионной берег.
Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли А. С. Пушкин - Сказка о Царе Салтане. Цитата.
Однако, в это же время находятся товарищи, которые нам совсем не товарищи, утверждающие, что рыбы могут зарождаться и так, вот прямо из ила. Без какого либо, организующего данный процесс, мудрого Начала.
Широка и глубока Под мостом текла река. Под корягой Под мостом Жил в реке усатый сом.
Он лежал на дне Часами, Шевелил во сне Усами.
Сергей Михалков - Про сома. Отрывок.
Именно вот в этом и заключается принципиальный вызов всей "Соляристике".
Если так вот лежать часами в ночи, то мыслями можно уйти очень далеко, в очень странном направлении, знаешь... (Хари. Станислав Лем. Солярис. Цитата).
Но, дорогие друзья, данный процесс "илорождения" никогда нельзя путать с идеовариацией порождений Локусов Матерью Харибдой или тёмной энергией ДАО.
В общем. Числитель выше сказанному такой
- Не вижу в этом большого смысла, - сказал Кролик. - Да, - сказал Пух скромно, - его тут и нет. Но он собирался тут быть, когда я начинал говорить. Очевидно, с ним что-то случилось по дороге.
Кофейная фея встаёт на рассвете, Фарфоровой чашкой в дубовом буфете Легонечко звякнет о тонкое блюдце, И нежные звуки по дому польются – Огонь захрустит угольками со вкусом, Рассыпав живые янтарные бусы, И даже невидим, казалось бы, глазу Он где-то внутри зажигается сразу. У феи кофейной – есть некая тайна, И подлинно всё, что по дому витает: И дух очага, и мурчанье уюта, И доброго дня дорогие минуты
Он сидел на постели, занимая почти треть ее. Полуодетая Софья лежала на боку, щекою на сложенных ладонях; подогнув одну ногу, другую — голую — она вытянула на колени хозяина и смотрела встречу мне, улыбаясь, странно прозрачным глазом. Хозяин, очевидно, не мешал ей, — половина ее густых волос была заплетена в косу, другая рассыпалась по красной, измятой подушке. Держа одною рукой маленькую ногу девицы около щиколотки, пальцами другой хозяин тихонько щелкал по ногтям ее пальцев, желтым, точно янтарь.
За американцами с ума сошли немцы. За немцами — французы. Англичане подумали, подумали — и тоже сошли с ума. Следом с ума сошли испанцы. Итальянцы долго не сходили с ума, но всё же сошли. Глядя на них, сошли с ума поляки. И помогли сойти с ума чехам. А вот сербы сошли с ума сами. Венграм и сходить было не надо — они и без того сумасшедшие. Затем с ума посходили шведы. Русские оказались в сумасшедшем доме за компанию. А арабы — не успев и глазом моргнуть. Японцы сошли с ума тихо..... Дольше всех держались китайцы. Но куда деваться, когда весь мир сошёл с ума?
Через глупые звезды шагать в темноту, Забирая с собою свою пустоту, Отыскать на развалинах новые мифы, Плыть по дну океана цепляясь за рифы.
Смотреть на остатки несбывшихся бед, Понимать, что читаешь себе этот бред, Закрывать свои мысли и душить их в себе, Чтоб на время хотя б позабыть о тебе.
Катком раздавить свою голову можно Или выстрел в висок, но слегка, осторожно, Или выбрать из тысячи штук по таблетке, Чтобы память стереть и не биться как в клетке,
Чтоб не путать пароли, адреса или связки, Мои глупые взгляды, на карте привязки, Уйти растворяясь, тонуть в кислоте, Потянуть за собой тонны слов о тебе,
Что на шее висят, будто тянут на дно, Что так сладко забиты в глухое окно, Что не могут найти адреса не в сети, Что навечно запрятали в гроб мои сны.
Я тебя разгребаю в осколках посуды, Переставив местами секунды-минуты. Я пытаюсь собрать из осколков себя, Но на дне я чужой, и закрыты глаза.
В петли спутались мысли в моей голове, И бессмысленно я повторяю тебе: Убирайся ты вон, убирайся ты прочь, Я не в силах уже сам себе здесь помочь!
p.s. Написано под влиянием Сплина - "Прочь из моей головы".
Из моей головы Автор: Клементий Залипака
Почему я не люблю открывать глаза? Потому что обязательно увижу какую-то дрянь. Например, часы, требующие подниматься в универ. Или гаденько сообщающие, что я не смогла проснуться попозже в свой законный выходной.
Часы пищат, часы шепелявят – кому это знать, как не мне? Но не сегодня: сейчас они, кажется, просто шепчут. Будто напуганные светом, пробивающимся через шторы. Так вам и надо.
Мне не нужно думать о свете. И о мраке не нужно. Если долго блуждать в тенях, они уплотняются, обхватывают голову – будто обручем, сдавливают. А потом – лёгкость. Будто сломалась кость, будто твоя черепная коробка… открыта, и теперь она – едина с комнатой, там больше не тесно, но слишком пыльно. И слишком много всего.
И всех.
Открываю банку, заранее морщусь, достаю пару таблеток, закидываю в горло и запиваю. Отвратительно. А ещё отвратительно то, что без них не будет меня. Уехать бы хоть ненадолго оттуда, где меня начали мучить кошмары. Кошмары наяву. Но уезжать тогда нужно от себя. Не зря мне таблетки подвезли эти. Нельзя мне без них. Не зря. Нель-зя.
Начинают действовать, перебивают лишний шум, создавая свой. Обычно это гул тишины, перекрикивающей шёпот. Но сейчас – это стук столь желанных колёс поезда.
– Все ждут поезд – как избавление. Но приедет по-езд…. Пзд…
Как подкошенная, валюсь назад на кровать. Благо, хоть подушка мягкая.
Всё вокруг – обман. Шесть часов притворяются утром. Март притворяется весной. Я притворяюсь нормальным человеком. Родители притворяются, что любят меня (даже такой) и друг друга. Не притворяется только Маша – ей что-то или нравится, или отвратительно, или насрать на это, но всегда – в лоб.
Глаза сами, о чудо, закрываются.
Сон… меня выцарапывают из твоих объятий. Я не просто дрожу – моё тело извивается, спину будто простреливает. И я наконец явно ощущаю – по моему лицу что-то ползёт. Резко стряхиваю взмахом руки, и то ли паук, то ли ещё что-то мохнатое и лапчатое отправляется в полёт. И нос обжигает боль от удара. Сжимаю зубы. Приемлемо.
– Кыш-ш-ш! – шиплю запоздало. – Ш-ш-ш… – раздаётся из угла, и я тут же втягиваю голову в плечи.
Ничего. Не может. Шипеть. В моей. Комнате.
И ничто не шипит. По крайней мере – теперь. Скидываю одеяло и, вооружившись (м-да) стаканом, медленно шагаю туда. Но там ничего и никого. Как и должно быть. Как я хочу. И меня это радует.
Смеюсь, чуть истерично, но, благо, не на публику. Не на публику же? Шторы (как похоже на «шоры»!) задёрнуты. Но дверь открыта.
Дыхание перехватывает, и я, как рыба, беспомощно хватаю ртом воздух. За проёмом не родной коридор. Там вообще ничего. Чёрная пасть темноты. Не выходи из комнаты. Не совершай ошибку.
Я не хочу, чтобы там было это. Это – то, что ничего нет. Почему? Всё ведь было нормально.
– Ма-ма… Что со мной?
Но никто не пришёл. Из ниоткуда – никто.
И разве я сама не знаю? Просто не признаю.
– Но уз-знаю, – будто слышу у левого уха. – Боль свою, ущербнос-с-сть с-свою, – шёпот у правого.
Глаза напряжённые, сухие и хотят взорваться. Плечи трясутся, и горло обжигает воздух, трёт – как наждаком.
– Нет!
Закрываю глаза. И не верю себе – ещё и сверху накрываю их ладонями. Я знаю, что дура. Знаю, что нельзя спрятаться от того, что внутри, закрываясь от того, что снаружи. Это как прятаться от гриппа под одеялом.
– Дура! – едва слышно бурчу.
Я это понимаю сейчас. А понимала ли минуту назад? А буду ли понимать через минуту? А завтра? А через три года?
Почему три? Не знаешь? Себе не ври. И…
– И не ори! – хриплый голос. Прямо передо мной.
Всё ещё с дважды закрытыми глазами делаю неосторожный шаг назад и, неудивительно, падаю. Приземляюсь (приковряюсь?) на свои драгоценные руки и вовсе не драгоценную задницу.
И поднимаю глаза.
Крик бы должен был огласить всё, выбить стёкла, но – ни звука. Я… я умолкла. Чёрный силуэт… Не знаю, чей, не знаю – насколько высокий: не прикинешь с пола. И никто не оценивает рост стоящей тени… И снова ни звука изо рта. Даже у немых есть какое-то подобие крика. Какой-то голос.
Но не у меня.
– Не бойся меня, – раздалось тихое шипение слева. – Я иду на твой страх, – прошипело справа более уверенно. – Твоя вера разжигает нас и сжигает тебя. Спас-с-сибо… – сзади.
Тень приблизилась и, кажется, протянула руку. Я инстинктивно отползаю. А сзади они. И сбоку они! Но особенно впереди.
– Ты сама запираешь себя в уютной разбитой ловушке… – хрипит тень. Голос. Отравленный сигаретами. Сочащийся ядом. Обжигает и леденит душу.
«Нет!» – только и остаётся думать про себя. И они думают – про меня. А я про себя? Про них? Я теряюсь. Как там было в фильмах? Неумело, но энергично делаю подсечку… тень падает. Мои ногу и спину обжигает боль. И чёрт с ними.
– Ты не одна! – шипение. Чёрт бы знал, откуда. – Ты делаешь только хуже!
А не делать – всё летит к чертям!
Даже за шторами какой-то ад! Они бьются, будто за окном беззвучный шторм просачивается прямо через стёкла, сквозь закрытые створки. И светит. Словно стробоскоп. Красный. Белый. Жёлтый. Красный…
– Серый. Обречённый, – слышу за спиной.
И к чёрту всё. К чёрту вас. Нас. Их!
– Легко потеряться везде, если не держаться нигде и ни за что… – хрип.
Тошнит, руки дрожат, и голова сама наклоняется набок – как ни держи, будто вот-вот сломается шея.
«Я… не хочу… я… не… я…»
Поднимаюсь. Штормит. Земля уходит из-под ног. Делаю несколько неуверенных шагов. И я уверена.
– Обернись! – снова шёпот, он глушит, глушит меня! – Они близко! Они здесь!
«Нет…»
Хотя бы их лапы не вцепляются в меня. Не касаются меня. Очень даже касаются! Кажется, сердце вот-вот разорвёт грудь и вырвется. А я? Я? Отдёргиваю штору и в отражении в окне вижу жуткую, скалящуюся фигуру… Чёрный человек.
Чёрный! Чёрный!
Нет!
Обматываю руку шторой и бью.
«Уйди!»
– Меня создал твой страх, – снова хрип. – Твои желания, – шёпот. – Желания, – шелест слов заползает в уши, как змея. Не скрыться.
Стекло взрывается звоном и заглушает всё. И разбивает её! Чёрную!
Тишина. Блаженная тишина.
– Они здесь… – снова.
Дыхание перехватывает.
Нет.
– А я – нет!
Ветер обдувает меня, оставившую за спиной их. Хор, где нет меня. На высоте, за дурацким окном. И слишком быстро приходят боль. И темнота. Чернота пожирает мой мир… Снова.
З… Р… Я…
***
Открываю глаза. Какое всё безумно белое. Хотя… вроде бы, безумно – именно чёрное.
И тут снова становится больно дышать, даже невыносимо. И темно… Но всё не чёрное, а аквамариновое.
– Дурочка моя… дурочка… – плачет Маша и кричит на меня. – Но хоть живая…
Трудно поднимать руки, но всё же обнимаю подругу.
– Если не задушишь… – Скорее уж ты… – сипит, – меня задушишь.
Смеёмся.
Хотя я не знаю, почему не сработали таблетки… и были ли у меня таблетки у кровати… и может ли это повториться. И стоит ли мне этого ждать. И стоит ли – дожидаться…
Над озером скрипят уключины И раздаётся женский визг, А в небе, ко всему приученный Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный В моём стакане отражён И влагой терпкой и таинственной, Как я, смирен и оглушён.
А рядом у соседних столиков Лакеи сонные торчат, И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна Дыша духами и туманами, Она садится у окна.
И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный, Смотрю за тёмную вуаль, И вижу берег очарованный И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены, Мне чьё - то солнце вручено, И все души моей излучины Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные В моём качаются мозгу, И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище, И ключ поручен только мне! Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине.
* «In vino veritas!» (лат.) — «Истина — в вине!».
Поэт: Александр Блок « Незнакомка » 1906 г. (Отрывок)
... увещевания офицер выкрикивал, шагая спиной вперёд перед солдатами. Войдя в раж, он не заметил велосипедный прицеп, брошенный кем - то у тротуара, и плюхнулся в него задом.
Очередной пламенный призыв оборвался на полуслове. Фуражка съехала офицеру на лицо, ноги смешно торчали из прицепа. Сержант бросился ему на помощь. Кое-как офицер выбрался из прицепа. Мишель громко хохотал, но на него не обратили никакого внимания. Солдаты шли, по-прежнему понурив головы. На них не действовали ни мольбы, ни угрозы. И даже потешный случай с бравым офицером не смог развеселить их…
Выкроить время на завтрак у госпожи Рондэ Мишель мог только ценой невероятных усилий. Между 11.15 и 12.30 нужно было посетить два тайных собрания, на которых решались весьма срочные вопросы, а в 14.30 предстояло встретить на вокзале связника и вручить ему деньги для Лорана, которого Мари из Лиона чудом удалось освободить.
Поезд, на котором собирался уехать связник, отходил в 14.40, а Мишель ещё должен был обдумать, как организовать отправку Лорана на самолёте: ведь фелюги больше ходить не будут.
Через связника Лорану нужно передать какой-то конкретный план, он должен знать, что человек, от которого зависит его дальнейшая судьба, действительно занимается этим делом, несмотря на неожиданную оккупацию.
С такими мыслями Мишель пришёл к госпоже Рондэ. Оказалось, что завтракать они будут не вдвоём — там был ещё гость, француз - аристократ с моноклем, без сомнения близкий друг хозяйки. Его явно пригласили для того, чтобы прозондировать будущего служащего. Угощали просто по - королевски, завтрак намного превзошёл ужин у Роберта.
Трудно сказать, как Мишелю удалось выдержать весь завтрак, вежливо беседуя и разыгрывая роль беспечного тунеядца, которому безразличны даже последние события, взбудоражившие весь город.
Изысканные блюда следовали одно за другим с мучительной медлительностью, а у Мишеля еще столько неотложных дел! Но, слава богу, настала пора прощаться. Ему сказали, что через некоторое время сообщат об окончательном решении. Откланявшись, он вышел, сел на велосипед и поехал на вокзал.
Глава IX ВИНОН
Какое счастье, что Мишелю пришло в голову послать Луизу в Экс и заранее заплатить Гонтрану деньги за бензин. Лишь накануне поездки в Винон он узнал, что добираться туда ему придётся собственными силами. Теперь, по крайней мере, он мог достать в Марселе машину, раз у него есть бензин.
Его давно уверяли, будто Карте приготовил буквально всё и ему остаётся лишь расставить десяток людей с карманными фонариками, чтобы обозначить посадочную площадку. До Марселя Мишель с Луизой доедут поездом, а там возьмут машину и отправятся к месту посадки самолёта километрах в восьми юго - западнее Маноска на правом берегу Дюранса.
Опасаясь, как бы Карте не позабыл о такой мелочи, как карманные фонарики, Мишель попросил Луизу положить десять штук в рюкзак, где уже лежало кое - что из продовольствия и две бутылки коньяку.
Оделись потеплее и захватили осенние пальто. Так начался первый этап путешествия.
В Марселе они встретились с Марсаком, который ехал к назначенному месту на грузовике, а потом отправились к Гонтрану.
В Маноск их повёз сам Гонтран. От Экса предстояло проехать ещё километров тридцать на север. В одном месте они нарвались прямо на французский контрольно - пропускной пункт.
Когда впереди замаячили два дюжих жандарма, Мишель невольно вздрогнул. Он не знал, как Гонтран вывернется из этого положения.
Разрешения на поездку у Гонтрана, разумеется, не было. Перед отъездом он был слишком занят, чтобы думать о таких, как ему казалось, пустяках. Но Мишелю он признался в этом, только когда они увидели жандармов.
«Попасться из-за своей же неосмотрительности — ведь это же преступление», — волновался Мишель. Но Гонтран не потерял самообладания. С напускным равнодушием он ждал, высунувшись из окна, когда подойдут жандармы.
— Ваши документы!
Гонтран предъявил свои водительские права.
— Это нас не интересует. Предъявите разрешение на поездку. — К сожалению, у меня его нет, — ответил Гонтран. — В таком случае, разрешите ваши удостоверения личности, — сказал полицейский строго, — и попрошу вас пройти на пост. — Извините меня, начальник, — начал Гонтран. — Что тут такого? Эта парочка упросила меня отвезти её в Маноск. Дело у них там какое - то. Вы же сами знаете, сколько нужно убить времени, чтобы достать разрешение! Я обещал отвезти их на собственный страх и риск. Мы скоро вернёмся. Уж поверьте мне!
Жандарм подумал и махнул рукой:
— Ладно. Так уж и быть, проезжай…
Когда машина двинулась, Мишель отметил про себя, что именно на таких ошибках жизнь учит людей уму - разуму. В самом деле, что им оставалось делать? Как защищаться, когда ни у него, ни у Гонтрана нет оружия? Да и не в оружии сила разведчика. Его задача избегать неоправданного риска.
Вскоре выехали к реке, а дальше дорога тянулась вдоль скалистого берега. С заходом солнца выехали наконец на поляну, где стояла ферма. Здесь у всех на виду стояли три машины.
На ферме их с нетерпением поджидал Карте со своей многочисленной свитой. Среди собравшихся было нисколько человек, не знакомых Мишелю.
С Карте приехали пять отобранных им генералов. До этого он долго ругался, убеждая Мишеля, что необходимо взять семь. Конец препирательствам положил категорический ответ из Лондона:
САМОЛЁТ МОЖЕТ ВЗЯТЬ ТОЛЬКО ВАС, КАРТЕ И ЕЩЁ ПЯТЬ ЧЕЛОВЕК.
Генералы откровенно радовались перспективе улететь в Англию, а Мишель никак не мог понять, зачем нужны в Лондоне эти старикашки, самому молодому из которых не меньше семидесяти. Стоит самолёту взлететь, и, чего доброго, среди этих ветеранов будут жертвы просто по причине испуга.
из биографического романа Питера Черчилль - «Дуэль умов»
При составлении иллюстрации ни один мамонт не пострадал.
Omne vivum ex ovo – всё живое из яйца (лат.).
Яйцо мира это трёхмерное пространство, "завёрнутое" в виде яйца в четырёхмерном (как, спускаясь на мерность ниже, плоский лист - в трёхмерный шар), и, естественно, не по циркулю. Поэтому он и конечен и бесконечен одновременно, но "увидеть" его конечность изнутри так же невозможно, как искать край Земли, перемещаясь по ней.
Для этого нужно "подняться" над трёхмерностью, выйти в 4-е измерение. Или представить себе это. Наш трёхмерный мир - результат одностороннего уплотнения пространственной матрицы мира, создающий как раз эту вертикальную энергетическую и структурную неоднородность, образно - Яйцо мира.
Концепция мироустройства. Мировое Яйцо. Зеркало (Расширенная цитата) Автор: Юрий Тур
В Малмыже прозябала много лет одна семья: Отец - старик, больная мать и сыновья.
В конце - концов немного денег подкопили И первый в жизни холодильник прикупили. А жрать - то нечего! Зашли под вечер к близким И взяли в долг молочные сосиски.
Их впрок на завтра положили в холодильник, Пораньше на часок поставили будильник, Чтоб завтрак растянуть подольше. Открыли холодильник – ба! – еды в два раза больше!
Премного удивились, подкрепились трошки И положили в холодильник килограмм картошки. На утро в нетерпении соскочили рано - рано: Картошки оказалось в точности два килограмма!
Смекнули люди, что столкнулись с настоящим чудом, И стали понемногу собирать, что поценнее отовсюду: Банкноты, золото… Ну, а потом, когда разбогатели, В свой замок на Канарах всем семейством полетели.
Летят... Волшебный холодильник – в багаже, Вдруг самолёт забарахлил на вираже.
Выходит стюардесса: Чтоб в живых остаться, Придётся, как ни жалко, с багажом расстаться. Семейство сбилось в кучу – в шоке экипаж – Пошли гурьбой в отсек, где помещён багаж.
Вцепились в холодильник намертво руками, Стюарды набежали, размахались кулаками...
* Ну а под ними... Много лет назад Ушёл на дно морской фрегат (*).
Лишь мальчик с девочкой по воле провиденья На острове каким - то чудом обрели спасенье. На том безлюдном острове – рассвет - закат - рассвет, Они вдвоём прожили пятнадцать долгих лет.
Он превратился в идеал для девичьей мечты, Она же стала девушкой небесной красоты. Спросила как - то, глядя отрешённо в море: Есть люди кроме нас на этом всём просторе?
Не знаю точно, – юноша пожал плечами: Давай построим плот И поплывём на поиски вперёд – Я верю, что удача будет с нами.
Спустили плот, едою запаслись, набрались сил. Дня через два он девушку задумчиво спросил: А ты не чувствуешь, случайно, ничего ко мне? – Послушай, ты о чём? – Мне кажется, как в чудном сне, Что я тебя люблю! – А как это? –Сейчас узнаешь ты: Нырну и принесу тебе жемчужину небесной красоты.
В пучину прыгнул и с десяток раковин открыл, Но жемчуг что - то очень мелкий был.
Нет воздуха, теряет силы... Будто бы сне, Вдруг видит раковину как кокос на самой глубине. Доплыл и, задыхаясь, с перекошенным лицом, Открыл – а там чудесная жемчужина с яйцо!
Уродился вот на грядке, Помидорный зайчик И играет теперь в прятки, Этот чудо мальчик.
Прячет в листики куста, Ушки чтоб не видно. Но такая красота, Даже очень стильно.
Помидорчики друзья, С ним теперь не дружат. Помидорная семья, Всю любовь так глушат.
Разве зайчик виноват, Что в него есть ушки? Все избавится хотят, Как от злой подружки.
– Что ж откроюсь нынче всем, Покажусь я людям. И уйду к ним насовсем, Украшением к блюдам.
Может в банке окажусь, Там солится буду. Всем теперь я пригожусь, Как свидетель чуду.
Помидорный зайчик Автор: Лариса Лень
– Власть любопытная штука, милорд. Вы любите загадки? – Что ж, можно послушать. – В комнате три больших человека. Король, священник и богач. Между ними стоит простой наёмник и каждый из больших людей приказывает ему убить двух других. Кто останется жив, а кто умрёт?.. – Зависит от наёмника. – Разве?!... У него нет ни короны, ни золота, ни благословения богов. – У него есть меч, власть над жизнью и смертью. – Если всем правят люди с мечами, зачем мы притворяемся, что власть принадлежит королям?... Когда Нэд Старк лишился головы, кто был виноват в этом? Джоффри, его палач или кто - то другой? – Я понял, что не люблю загадки… – Властью обладает тот, кто убеждает в ней остальных… Это обман, тень на стене… Но… даже маленький человек способен отбрасывать очень большую тень.
— По ярмаркам, по большим трахтам, по малым трахтам, по конокрадам, по городам, по деревням, по хуторам — всюду, всюду! А насчёт денег ты не беспокойся: я, брат, наследство получил! Последнюю копейку просажу — а уж добуду своего друга! И не уйдёт от нас казак, наш лиходей! Куда он — туда и мы! Он под землю — и мы под землю! Он к дьяволу — а мы к самому сатане!
Тургенев И. С. - «Записки охотника» (Цитата)
Когда зима весне салазки Сдала в архив и прочь ушла, В глухом селеньи без огласки Девица сына родила, Крича при этом : "О, Мадонна, Где этот Шуйский, паразит, Плесни - ка, Марфа, из бидона Воды на грудь, душа горит!"
Но зря она по нервам слуха В чужой избе картечью бьёт, Свидетель, бабка - повитуха, Ей клятву верности даёт, Что мол она мальца пригреет И проклянёт весь Шуйский род За то, что он проказы сеет, А дева с богом пусть идёт В свой отчий дом, где ждёт разборка, А с ней погонный батькин кнут, Но что ей право брань да порка, Когда любви пришёл капут, Когда опять сидеть дозором С подружкой где - то за кустом, Когда за пряжу с разговором Да в сено с новым женихом... . ... Вот вам завязка для начала, А дальше будет и сюжет, Не зря же птица нагадала Творить ещё мне столько лет, Хотя уже блестит макушка И руку с ручкой тянет в дрожь, О эта милая кукушка, Всегда твердит одно и то ж. ... Меж тем старуха - повитуха Ребёнка кормит молоком, Над нею в круг да в штопор муха, Коза поодаль со звонком, Ребёнок пьёт и ест без меры, Ростёт, что гриб, ни дать, ни взять, Отныне будут староверы Гришуней парня называть. В деревне так и не узнают Девичью тайну до конца, А что до слухов, пусть Болтают старушки в вечер у крыльца. ....
Так год за годом пролетели, Гришуня - в жизнь, старуха - в гроб, Бока под хмелем мнёт в постели И крутит прядь волос на лоб, Красавца корчит а на деле - Губатый рот и глаз косой, Кто глянет раз - мурашки в теле, Плюс дух завёлся воровской.
Что не приметит мимоходом Иль сидя где не углядит, Клянусь пред всем честным народом, Сопрёт тихонько, паразит, Ему бы путь прямой в цыганы, Что он и сделал под шумок, Когда коняжку на аркане К ним в табор ночью приволок. С тех пор не раз был к слову битым, Угон коней всегда не прост, Особо если с брюхом сытым Иль в лунном свете через мост... .
Сказание о Гришке Распутине (Отрывок) Автор: Владимир Назукин
Карлосон и малыши: Между буйством и монотонностью железнодорожного перестука
Он работал на вокзале. На «Киевском» вокзале. Работал с гражданами. Точнее с их чемоданами. Поэтому, несмотря на то, что мама с бабушкой везли в Кишинёв деньги, их железнодорожное путешествие прошло совершенно спокойно. - Культурно - историческая отсылка к х/ф «Печки - лавочки».
Скучно мне порою дома, В мыслях летний кавардак, Я от комнатной истомы Убегаю на чердак. Смастерю топчан из досок, Расстелю на нём матрас, Здесь мне снится ширь покосов И простор таёжных трасс. По соседству на стропилах, Зная дело от и до, Из клочков речного ила Лепят ласточки гнездо Мне приятно их соседство, Их стремительный полёт. Я люблю касаток с детства - Замечательный народ! Барабанит дождь по крыше. В мир чудес зовёт меня. Ночь прохладой свежей дышит, Предвещая радость дня. Ну, а мне под одеялом И уютно, и тепло, Нас с касатками спаяла Крыша дома моего. Хлынул дождь и тут же стихнул, Скрылись тучи вдалеке, Жарким летом, в дни каникул, Я живу на чердаке.
Я живу на чердаке Автор: Сталий Ермолин
! встречаются нецензурные выражения !
Наступили холода, на улице шёл дождь со снегом... На пятом этаже пятиэтажного дома жил маленький мальчик с родителями, который очень любил мультфильм про Карлсона. Он мог смотреть его целыми днями, даже родителям надоел этот мультик. Однажды, когда взрослые ушли не надолго в магазин, оставив Артёмку на полчаса без присмотра дома, к нему кто - то постучал в балконную дверь. Мальчик удивился, увидев на балконе мужчину с пропеллером на спине.
- Карлсон, это ты? Я думал, что это сказка, а ты настоящий?- воскликнул мальчик, открывая балкон и впуская Карлсона к себе. - Конечно, это я! Настоящий, можешь меня пощупать. - - А что у тебя с пропеллером? -
- Сломался, но я всегда помнил о тебе, малыш, а у тебя есть что - нибудь вкусненькое? - - Ну, конечно, варенье и печенье есть, сейчас я открою тебе баночку с малиновым вареньем. - - Погоди, малыш, ты меня извини, но я не могу сейчас кушать сладкое. У твоего папы есть что - нибудь спиртное? Мне надо заправиться и смазать пропеллер. -
Мальчик заглянул в холодильник и увидел бутылку водки, которая была припасена на День Рождение папе. Он вытащил бутылку и падал её Карлсону.
- Вот, это другое дело! А закусон? То есть, есть ли солёные огурчики, или что-то в этом роде? -
Мальчик стал вытаскивать съестные припасы из кладовки: солёные огурчики, грибочки, салатик и фаршированный перец.
- Хватит, хватит, малыш! Если не жалко дай немного хлеба и маленький стаканчик. - проговорил Карлсон собирая продукты в пакет. - Скоро придут мои родители и принесут хлеб, у нас он закончился и ещё купят всякой вкуснятины и я с тобой поделюсь. Оставайся, Карлсон! Я тебя познакомлю с папой и мамой. -
После таких слов Карлсон быстро засобирался и сказал:
- Я к тебе буду прилетать в гости, когда не будет твоих предков дома. Вот, этот цветок убирай с подоконника, когда они уйдут и я буду знать, что ты меня ждёшь - затем вышел на балкон и добавил: - Отвернись на минутку, малыш! -
Мальчик отвернулся, а когда повернулся назад, то Карлсона уже не было.
Пришли родители и мальчик сразу же рассказал им про Карлсона, они только улыбнулись ему, не придавая значения. Но всё раскрылось в этот же день, когда мама открыла холодильник и заметила пропажу водки. Она позвала папу и резко спросила:
- Ты что, Пётр, решил её выпить до праздника? А гостям что я поставлю на стол? - - Дорогая, ты что? Я не пил - - Мамочка, папочка, это я взял бутылку водки и отдал её Карлсону, ему надо заправиться, чтобы снова прилететь ко мне.
Родители переглянулись, а мама потрогала лоб Артёма...
- Отец, ну ка пойдём поговорим! -
Родители вышли на лестничную площадку, пошептавшись полезли на чердак и увидели такую картину:
Мужчина с пропеллером на спине лежал пьяный, а рядом валялась пустая банка из под огурцов и канатная верёвка с крюком...
- Ничего себе Карлсон! Это же бомж Григорий, вот бессовестный, надо бы его прогнать с чердака - сказала возмущённая супруга. - Не надо прогонять, мы только поговорим с ним. А он молодец, остроумным оказался и наш сын поверил в любимую сказку - ответил Пётр, уводя с чердака Татьяну.
Карлсон без определённого места жительства Графиня
Дети, не будьте такими, как Влас! радостно книгу возьмите и — в класс! Вооружись учебником - книгой! С детства мозги развивай и двигай! Помни про школу — только с ней станешь строителем радостных дней!
История Власа, лентяя и лоботряса (Отрывок) Поэт: Владимир Маяковский
— Вы это делаете нарочно или не можете собраться с мыслями? — В этом-то и загвоздка — я не могу собраться с мыслями. У меня вместо мозгов одна солома. — А как же вы в таком случае разговариваете? — Я не знаю, но многие и без мозгов ужасно болтливы… Разве нет? — Да, пожалуй, это так.
цитата из фильма «Волшебник страны Оз»
В блюде, на столе, арбуз. На арбуз надет картуз. Это я его надел, Не могу сидеть без дел.
Не могу я без проказ: Я арбузу сделал глаз, Но, кривой он не красив, Лучше сделать два из слив.
Ничего не видел краше - Нужен рот, чтоб кушать кашу. Я для этого морковку, Вдоль разрезал очень ловко, Прикрепил её и вот - Для еды готовый рот.
Чтоб не мучиться вопросом, Огурец пусть будет носом! Остаётся сделать уши- Половинками из груши.
Всё! Закончил я ваять, И теперь пойду гулять! Только на душе паршиво. На столе стоит страшила. Будто с огорода, Принесли урода.
У него глаза как сливы! Улыбается он криво Перекошенным лицом! Нос свисает огурцом!
Ну, а уши!? Вот так уши - Словно половинки груши. Голова - арбуз арбузом, А на ней, картуз кургузый! Это всё стоит на блюде. Ох! Спасите меня, люди!!!
Синевели дни, сиреневели, Тёмные, прекрасные, пустые. На трамваях люди соловели. Наклоняли головы святые,
Головой счастливою качали. Спал асфальт, где полдень наследил. И казалось, в воздухе, в печали, Поминутно поезд отходил.
Загалдит народное гулянье, Фонари грошовые на нитках, И на бедной, выбитой поляне Умирать начнут кларнет и скрипка.
И ещё раз, перед самым гробом, Издадут, родят волшебный звук. И заплачут музыканты в оба Чёрным пивом из вспотевших рук.
И тогда проедет безучастно. Разопрев и празднику не рада, Кавалерия, в мундирах красных. Артиллерия назад с парада.
И к пыли, к одеколону, к поту, К шуму вольтовой дуги над головой Присоединится запах рвоты, Фейерверка дым пороховой.
И услышит вдруг юнец надменный С необъятным клёшем на штанах Счастья краткий выстрел, лёт мгновенный, Лета красный месяц на волнах.
Вдруг возникнет на устах тромбона Визг шаров, крутящихся во мгле. Дико вскрикнет чёрная Мадонна Руки разметав в смертельном сне.
И сквозь жар, ночной, священный, адный. Сквозь лиловый дым. где пел кларнет, Запорхает белый, беспощадный Снег, идущий миллионы лет.
Чёрная Мадонна Автор: Борис Поплавский
! Нецензурные выражения !
Лето. Июль. На улице уже который день стоит невыносимая жара. На время ремонта в квартире меня отправили на дачу к бабушке с дедушкой. Там то всё и случилось...
У нас были хорошие соседи, с которыми я сразу сдружился. Был у меня друг Андрей. Мы много проказничали и дурачились, было весело, одним словом.
В один из таких самых обычных дней, нам стало скучно и мы пошли исследовать окрестности. Деревня большая, я бы даже сказал огромная для деревни, есть несколько школ и в одну из них мы решили наведаться. Точнее на обломки школы. Дело в том, что год назад ее закрыли на ремонт, туда пришли работники ремонтировать кабинеты и само здание, которое из - за своего возраста уже порядком обветшало. Через месяц работ, каким то образом работники бесследно исчезли, а от старенькой пятиэтажной школы, осталось лишь два нижних этажа, да и то, с заваленными кабинетами.
Вокруг этой школы ходило много байк и легенд. Кто-то говорил, что там живёт маньяк - педофил, кто-то, что там живут призраки, а кто - то подумал, что это было просто совпадение, а работники украли стройматериалы и ушли.
Нам стало очень интересно, и мы с другом решили проверить, что же такое творится на этих обломках. Решили мы пойти вечером, чтобы было страшнее. Нас сначала не хотели пускать, то что поздно и, вдруг что случиться, но нам всё же удалось уговорить родственников отпустить нас.
Мы собрались у моего дома, взяли с собой фонарик, бутерброды, термос с чаем и аптечку с бинтами и медикаментами. В восемь вечера уже были в пути. Идти до туда надо было минут тридцать с небольшим.
И вот мы дошли до места, как и ожидалось это была обветшалая полуразрушенная школа. Сначала мне стало нехорошо от всего этого, но Андрей меня успокоил. Он открыл калитку, достал фонарик и мы пошли исследовать первый этаж. Зайдя внутрь, мы обнаружили, что центральная лестница на второй этаж поломана и решили потом найди ещё одну.
Первое, что бросилось в глаза, то что всё выглядело так, будто школа стала заброшенной не год, а лет пять назад. На первом этаже находилось пять кабинетов, один из которых был заперт. Обыскав все кабинеты, кроме одного, и, не найдя в них ничего интересного, только несколько мелков и старых тетрадей учеников, мы решили все же выбить дверь в закрытый кабинет. Приложив немало сил, мы вдвоём все же смогли выбить дверь. И какого было наше удивление, когда мы увидели этот класс. Он был больше остальных раза в два, парты были в крови, стулья перевёрнуты. В тот момент я ужасно испугался и меня чуть не вырвало. Мы все же решились зайти внутрь. Внутри кроме всего выше описанного мы также нашли нож и баллончик с краской. На всякий случай мы взяли нож и пошли обратно в коридор.
Единственным неисследованным местом на первом этаже остался туалет. Он был довольно большой. Я всё же решился зайти туда первым, приготовил фонарик и зашёл, Андрей был позади. Внутри было много кабинок, мы решили их не осматривать, так как вряд ли можно что - то найти там.
В туалете весело зеркало, оно было все потресканное, грязное. У меня потекла кровь из носа, я вытер её платком и решил посмотреться в зеркало, сильно ли испачкано лицо. Я смотрел в зеркало где - то минуту, после чего я увидел в отражении позади себя нечто. Страх сковал меня, мне было очень страшно, в этот момент Андрей был в одной из кабинок. Я собрал все силы, всю волю в кулак, включил фонарик и резко обернулся. Это была чёрная фигура женщины средних лет, тощая, с длинными волосами. Глаза нельзя было разобрать, они были все чёрные и из них лилась кровь. Я закричал от страха и закрылся руками, и так получилось, что я посветил на эту фигуру фонарём, после чего я услышал крик этой женщины.
Этот крик был душераздирающий, от него был звон в ушах.
На все эти крики выбежал Андрей.
- всё хорошо? - да, только я сильно напуган. - что это было? Что это был за крик? - я не знаю, она появилась из неоткуда. Кажись я посветил на нее фонарём и она исчезла.
Мы быстро вышли оттуда и решив, что нам это просто почудилось из - за того, что было в закрытом кабинете, мы решили перекусить. Мы сели в коридоре на стол и быстро съели бутерброды и попили тёплый чай. Нервы успокоились, сердце перестало быстро стучать, и мы пошли искать путь на второй этаж.
Нашли небольшую лесенку и полезли наверх. Осмотрев второй этаж, поняли, что двое из трёх кабинетов завалено и туда не попасть. Туалета на этом этаже не было, но была столовая. Мы решили сначала отправиться туда. Столовая была не сильно большая, примерно как двойной кабинет. Андрей нашел там проход на кухню и позвал меня туда.
На кухне стояло много разных кастрюль и жутко пахло. Мы побоялись открывать кастрюли, так как был слишком сильный запах. Столы были все в рисунках, только эти рисунки были не нарисованы, а нацарапаны. На них были изображены странные существа, то ли бесы, то ли кентавры, было непонятно. Также там были нацарапана неизвестная нам символика. Мы не предали этому особого значения и пошли осматривать последний оставшийся кабинет.
Зайдя внутрь мы ужаснулись. Посреди комнаты лежал окровавленный труп женщины с ножом в груди. Она лежала на какой - то пентаграмме. От этого зрелища нас стошнило прямо на месте. Нам хотелось побыстрее убежать оттуда, рассказывать это полиции и забыть это навсегда.
Я быстро выбежал из кабинета, Андрей побежал за мной, но как только я вышел, дверь захлопнулась.
- АНДРЕЙ. ЛОМАЙ ДВЕРЬ!!!
После этого я услышал какие-то шорохи и крик моего друга, после чего он сказал мне:
- БЕГИ!
После этого раздался тот душераздирающий крик женщины. Я увидел, как из под двери потекла кровь. Страх сцепил меня, я не мог пошевелиться, все мои ноги были а крови лучшего друга. Собрав всё мужество я достал фонарик и взял нож в другую руку.
- Я не боюсь тебя!!! - закричал я во весь голос, размахивая ножом.
Это чудище вылезло на меня и я начал светить на нее фонарём и убегать. Я бежал так быстро, насколько только мог, но от страха я споткнулся и упал на обломки на первом этаже. В тот момент я понял, что сломал руку и повредил колено, и то что мне скорее всего конец. Через боль я стал пробираться к выходу, я пытался бежать, но злосчастное колено не давало мне это сделать. Всё же я сумел добежать до выхода, эта женщина уже меня догоняла, но в последний момент, я сумел захлопнуть дверь ужасной школы.
Придя домой, я всё рассказал бабушке. На следующий день полицию приехала на то место и не нашла ровным счётом ничего, ни следов убийства, ни труп. В скором времени я заболел и попал в больницу и пролежал там больше года...
В каждом из нас сидит много обид, кипит злоба Хочу им выход дать, но и десятый блин комом И как спросить Бога, где мне провести контур Между "сраным терпилой быть" и "просто быть добрым"?
Между "быть хорошим парнем" и "быть лохом"? Ведь я не чувствую границ толком Брат, я был маменькин сынок, мягкий, что плавленый сырок А языки чужие жгутся пламенем костров
И если моих действий счёт и впрямь кто - то с небес ведёт И каждому воздастся за то, что он крест пронёс То если учесть весь тот объём дерьма, что я схавал молча То есть вопрос
Где мои крылья? Крылья, крылья, крылья Где мои крылья? Крылья, крылья, крылья, где мои...
Где мои крылья (Отрывок) Автор: Jubilee
! В ролике представлены кадры физиологического характера, которые могут окать негативное воздействие на психику !
Продавщица продавала мясо и сыр. Подошел покупатель:
- Мне 300 г сыра и полкило мяса.
Та не глядя швырнула мясо на прилавок. Мухи в страхе разбежались. У них не было крыльев. Им их поотрывала продавщица. Мясо было с душком. Покупатель отвернувшись ушёл. Дома у него было такое же.
если ты купил кроссовки их не нужно надевать спорт костюм запри в кладовке и ложиcь спокойно спать позабудь про витамины пиво пей и ешь фастфуд спорт придумали кретины те что гто сдают человеку на диване нужен только интернет залегай спокойно в ванне съешь десятка два котлет подкрепившись хачапури на картошку налягай нет скажи мускулатуре и мышцу не напрягай вот тогда твоя фигура расплывётся от жиров не смотри на это хмуро ты теперь на всё готов
Если ты купил кроссовки... (Отрывок) Источник: стихи - Горелики
Мать с отцом, как обычно, собачились на кухне. В коридоре витали запахи только что приготовленного борща. Он сглотнул длинную слюну и бесшумно проскользнул в свой закуток.
Бывшая кладовка – родители гордо называли её «твоя комната» – с трудом вмещала самодельный топчан. На откидной доске громоздились учебники и тетрадки. Для виду, конечно. С конца сентября в школу он ни ногой. Учителя жуют ту же жвачку. Одноклассники – всё равно что детсадовцы. Скучно. Да и зачем? Скоро всё изменится.
За отпиленной и заново прилаженной дощечкой плинтуса хранилась нычка, заработанная на автомойке. Он взял паспорт, вынул из тайника туго скрученный денежный рулончик, переложил его во внутренний карман куртки и для верности заколол карман булавкой.
Прежде чем войти в магазин, постоял у витрины, искоса поглядывая на свою мечту.
Внутри он примерил давно облюбованную пару и замер перед зеркалом. Новая обувь сидела как влитая, добавляла роста и внушительности. Это вам не поддельное фуфло. Настоящие фирменные. Старые парусиновые кеды сунул в пустую коробку – больше не пригодятся. Кассирша следила за ним цепкими глазками. Он расправил плечи, неторопливо расплатился заранее приготовленными купюрами. И не отходил, пока она не швырнула на прилавок сдачу и чек, бросив: «Благодарим за покупку!» так, будто посылала к чёрту.
У Чорика, как всегда, дверь нараспашку. Красть, правда, нечего. Да и заходят свои, дворовые.
– Крутейшие кроссы! – с порога оценил хозяин. – Жрать будешь? – и, не дожидаясь ответа, протопал в кухню, метать на стол харчи.
Самый головастый из всех знакомых. Хочет стать шеф - поваром и по - любому станет.
– Что дальше? – спросил Чорик. Он сидел напротив, подперев голову кулаком, и сочувственно наблюдал, как с устрашающей скоростью пустеют тарелки. Глаза за круглыми стёклами очков не мигали, как у совы. – Всё - таки рвёшь когти?
Он кивнул, с трудом дожевывая последний кусок.
– Ну, тогда бывай, – прощально похлопал его по спине Чорик, чтобы не подавился.
Да, он уедет. Но сначала – к Железной Лидке.
Летом на автомойке работала одна девчонка. Ничего особенного. А ему почему -то нравилась. Один раз он увидел, как она выползла из кабинета главного: зарёванная, с прокушенной губой и разорванной юбкой. До тех пор всё терпел ради заработка – мокрядь эту с утра до вечера, резиновые сапоги, после которых ноги как у утопленника... Но в тот день уволился. Не мог больше видеть ни её, ни главного.
Железная Лидка – совсем другое. Можно сказать, профессионал. Он снова приготовил деньги.
– Впервой, што ль? – спросила женщина, растянув фиолетовые губы. – Новичкам со скидкой.
И опытной рукой взялась за молнию на его джинсах.
В пупке у неё была блестящая вставочка. Ниже тоже что -то болталось. И в сосках, и в губе, и в брови торчали штуки вроде рыболовных крючков, а одно ухо целиком окаймляли звенящие серёжки. Просто карниз с кольцами, осталось только прицепить занавеску.
Всё произошло быстро и по -деловому. Вот, оказывается, это как. Вставая, он ещё раз оцарапался и выругался.
– Деревня! – Лидка отпихнула его и поправила растянувший мочку чёрный кругляшок. – В красоте ну, ни чё не понимают. Скажи ещё спасибо, что даю себе в убыток.
Он шёл к станции, и новые кроссовки упруго пружинили на каждом шагу. После секса осталась какая -то муторная тяжесть в желудке, а может, у Чорика переел.
И всё - таки он чувствовал себя счастливым. Внутри бурлила кровь, как от пузырьков фанты. Под таким кайфом можно запросто махнуть руками и подняться вверх. Лететь, как во сне, над этим паршивым городком, над перебранкой собак, над грязной жижей на дороге, слегка касаясь вершин деревьев и подставляя лицо воздушным потокам.
Ждать не пришлось, электричка подкатила как по заказу. Он плюхнулся на место у окна и смотрел в меркнущее пространство, повторяя про себя в такт покачиваниям поезда: «По - ка, по - ка, по - ке -до -ва!».
Но не сиделось, кроссовки требовали движения, хотелось красиво пройтись по вагону и дальше, вперёд, вперёд...
В тамбуре подпирали стенку парни. Не из местных. Пускали косячок по кругу. Глаза стеклянные. В животе у него заныло.
– Пацан, закурить не найдётся? – спросил один, в столичных шмотках, по -модному небритый. – У самого кончились, – ответил он на ходу. – Знатные шузы, – раздалось вслед. Он обернулся. Небритый неприятно усмехался. – Не по твоим ластам.
Его толкнули в спину, потом в грудь. Пасовали друг другу, как мяч. Он отчаянно сопротивлялся, отбивался руками и ногами, но заранее знал, что эта схватка проиграна.
Потом его выбросило наружу, и он, нелепо перебирая в воздухе ногами, постарался сгруппироваться, чтоб не сломать чего. И вдруг понял, что не падает, а держится на весу. Летит, выше, выше, ещё выше, над хвостом уносящейся электрички, над улицами и огородами, над всей своей прежней жизнью. Летит, как во сне, и волосы обдувает встречным ветром.
И приземлился точно там, где хотел, – у бабкиного домишки. Вот единственное место, где он был самим собой, а не изображал кого -то другого.
Заскрипела рассохшаяся дверь. Старая ждала его, не иначе.
– Здравствуй, Лёшенька, сынок, – бабка выступила из темноты, кутаясь в нарядную шаль. – Вырос -то как, господи.
Она окинула его ласковым взглядом и вдруг всплеснула руками:
– Что ж ты босиком? Замёрз, поди... Входи, погрейся.
Он посмотрел вниз, на дурацкие свои ступни в протёртых носках. И вспомнил.
Родители, наверно, даже не заметят, что его нет. Чорик думает, что он уехал, далеко и надолго. Это хорошо. И та девчонка с автомойки – как же её звали, Таня, да, Таня – ничего не узнает.
А ещё он вспомнил, что лежит в тамбуре электрички, лицом на затоптанном полу, куртка намокает в красной луже, и чужие руки сдёргивают с него новенькие кроссовки. Вот сволочи!
Но злость тут же забылась, стало хорошо и спокойно. Он заметил, что крыльцо заросло бурьяном, а окна заколочены. Но внутри теплится свет, и самовар, наверно, готов, и к чаю бабка напекла плюшек...
Он немного устал, и болит под дыхом, куда саданули во время драки. Сил совсем не осталось.
Здесь он отдохнёт.
В тамбуре толпились люди в форме и белых халатах. Слышалось: «удар нанесён острым колющим предметом» и «большая потеря крови». «Носилки скорей!» – командовал кто - то властно. На перроне испуганно переговаривались тётки. Но голоса словно доносились издалека.
Он сделал шаг, другой, колени подгибались, а бабушка всё звала, всё кивала и прижимала к груди иконку, с которой её положили в гроб.
