Когда на сердце пекло

Ты — рядом, и всё прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Ты — рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить.
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!

                                         Ты рядом
                             Поэт: Юлия Друнина

Разливая по блюдам душистый холодец, Анфиса Васильевна сердито поглядывает в окно, прислушиваясь, не стукнет ли калитка.

Шурка с самого утра возится в новой квартире, наводит перед новосельем окончательный лоск, даже Леночку покормить ни разу не прибежала; пришлось беляночку весь день на каше да на коровьем молоке держать.

Юрка - варначонок за эти дни совсем от рук отбился, носится с ребятами, не загонишь молочка парного напиться.

А Паша и обедать не приходил,– на что это похоже? И так уж заработался – одни мослы остались.

Стукнула калитка, через двор, прикрывая лицо краем тёплого пухового платка и как-то по-чудному сгорбившись, бежала Шурка.

У Анфисы Васильевны сразу, как перед большой бедой, оборвалось сердце.

Шурка тихонько выла, стучала зубами, дёргала, как припадочная, головой; пришлось разок стукнуть её по затылку, чтобы как-то привести в чувство. Бросив на стол измятый конверт, она отпихнула к стене сонную Леночку и повалилась ничком опухшим лицом на подушку.

У Анфисы Васильевны тряслись руки, строчки чужого измятого письма сливались в глазах.

«… Может быть, ты, Павел Егорович, посчитаешь, что моё дело сторона, но я всё же должен тебя известить, что Наташа неделю назад скоропостижно умерла и осталась после неё дочь Светлана, семи лет. Когда мы приехали на место, Наташа моей жене призналась, что в тягости уже на пятом месяце.

Здесь у нас Светка и родилась; фамилия у неё Наташина, а отчество Павловна. Обличьем вылитый твой портрет, и не только обличьем, но, более того, характером: такая же серьёзная и башковитая; училась нынче в первом классе на одни пятёрки. Наташу сватал наш прораб, мужик одинокий, самостоятельный, только она не пошла. Жила со Светкой при нас такой же монашкой, как и до тебя жила. Я бы Светку взял, да не надеюсь на здоровье и своих ребят навалом. А в детский дом отдать при живом отце руки не поднимаются. Да и перед Наташей грех.
Так что решай, Павел Егорович, как тебе совесть подскажет.
Ответ будем ждать две недели: коли не ответишь, придётся решать судьбу дочери твоей чужим людям».

Дальше шли поклоны покровским родичам и знакомым и подробный адрес места жительства.

– Господи! – облегчённо вздохнув, Анфиса Васильевна бросила письмо на стол: – Ну, дура сумасшедшая! Испугала до полусмерти! Я думала: с Пашей что стряслось.

Письмо принесли утром. Шурка в это время была занята совершенно неотложным и очень ответственным делом: прикрепляла новые тюлевые шторы к золочёным багетным карнизам. Не до письма было. В обед заезжал Павел, взял с комода нераспечатанное письмо. И, только мельком оглянувшись и увидев, как медленно, тяжело отливает кровь от его лица, Шурка поняла, что письмо принесло беду.

– Дура ты бестолковая! Разве это мысленно?! – всплеснула руками Анфиса Васильевна. – Мужику письма идут, а она их нечитаными на комод кидает. Что же ты его не прочитала, пока Паши дома не было? Прочитала, сунула в печку – и нет ничего!
– Я же думала оно от Вари, от золовки, она одна ему пишет. – Судорожно всхлипнув, Шурка оторвала лицо от мокрой подушки: – Он, как прочитал, сразу с лица сменился. Подал мне письмо, а сам сидит, молчит как каменный. Потом встал: «Пойду,– говорит,– телеграмму отобью, потом к директору, попрошу отпуск, дня за четыре обернусь туда и обратно». А я встала на порог в дверях: «Никуда ты, – говорю, – не поедешь, потому что я её всё равно не приму!»

Голос у Шурки сорвался. С тихим воем она опять повалилась в подушку.

– Никуда ты не поедешь, потому что я всё равно её не приму! – Шурка стояла перед Павлом, бледная, вскинув подбородок. Прищурившись, смотрела ему в лицо чужими глазами.
– Если ребёнок твой был, с чего бы она тогда уехала? Да она бы тебя, телка лопоухого, враз бы как миленького окрутила. Значит, нельзя ей было на тебя свалить…
– Ничего ты не понимаешь, – тоскливо отмахнулся Павел. – Я ей не один раз предлагал расписаться, когда про ребёнка и помину не было… Она сама не соглашалась. Не хотела жизнь мне портить, потому что старше меня была и нездорова. А про ребёнка скрыла и уехала, чтобы руки мне развязать. Узнала, что я с тобой дружить начал, и пожалела.
– А если бы сказала, значит, на ней бы женился?! Променял бы меня на старую… на страхолюдину?! Такая, значит, твоя любовь ко мне была?!
– Я ж от тебя ничего не скрывал, ты всё знала…
– Врёшь! – яростно взвизгнула Шурка, с трудом сдерживая подкатившиеся к горлу слёзы. – Я думала, что ты с ней просто так… трепался, а ты… Посмотри в зеркало на себя, как тебя сразу перевернуло! Значит, любил, если так переживаешь! А теперь дочь её пригульную на шею мне хочешь посадить?! Не бывать этому никогда! И думать об этом не смей!

                                                                                                                                                        из повести Марии Леонтьевны Халфиной - «Мачеха»

Отредактировано Зелёный (2024-05-16 16:30:20)

В дороге за горьким мёдом

Что знает о старости юность?
Ей некогда думать об этом.
Напрасно... Глубокая мудрость
Могла бы помочь ей советом.

Что помнит о юности старость?
О Боже! Все было недавно!
На сердце великая радость,
И чувство волнующе славно.

Но в жизни всему своё время,
Раскроются в срок все секреты.
Нам лет пролетающих бремя
Даёт на вопросы ответы.

                                         Что знает о старости юность?
                                           Автор: Любовь Устименко

- Вот вы где! – я искренне улыбнулся, поглядывая на свою дальнюю родственницу. – День добрый. Далеко забрались. Подальше от любопытных глаз?
- Нет, - отмахнулась она, - просто люблю этот парк. Здесь дорожки извилистые, гулять хорошо. Так только до революции парки разбивали. Потом товарищи лишь прямые дороги делали. В светлое будущее. А здесь митингов никогда не проводили и бюджет не выделяли. Всё осталось, как было. Ещё Савва Морозов деньги пожертвовал на больничку и парк при ней. Душевно тут.

Она замолчала и отвернулась, глядя куда - то вдаль, но я почувствовал её горькую улыбку. Отчего - то мне в такие моменты становилось неловко. Мы не так часто виделись, но эту улыбку я всегда ощущал всем сердцем. Она никогда открыто не укоряла меня или других родственников, но я знал, что и они в такие моменты чувствовали то же самое.

-  А ты думал найти меня в палате для лежачих? – не поворачиваясь, с иронией спросила она.

О, я с детства помнил эту манеру подтрунивать. Над собой, над происходящим вокруг и над многочисленными нашими родственниками. Как - то так получилось, что нас, не в пример другим семьям, осталось много. Деревенские корни ли сыграли свою роль, привычка ли, воспитанная с детства, держаться дружка дружку, несмотря ни на что, или бескрайние просторы, откуда пошёл наш род. Не знаю. Но мы по - прежнему дорожили поистершимися родственными связями. До сих пор. И эта ирония не казалась обидной. Наоборот. Это была фамильная черта. Впрочем, были и такие, кто подался на заработки в дальние страны, да так и не вернулся.

- Не кори тех, кто ушёл, - она словно прочла мои мысли. – Каждый выбирает по себе…
- Да я, собственно, - оправдываться мне не хотелось, и я протянул ей пакет с яблоками. – Вот. Витамины.

Она с интересом взяла мой скромный гостинец и заглянула внутрь. С жадностью вдохнув одуряющее сладкий запах наших деревенских яблок, она с благодарностью посмотрела на меня. Я ждал этого. Знал, что никакие заморские штучки не обрадуют её как эти яблоки из родных мест.

- Вот спасибо, мил человек. Вот порадовал. Меня тут пытаются ерундой всякой пичкать. Ни запаха, ни вкуса. Трава прошлогодняя. А эти люблю. Прелесть какая.

Она достала из пакета большое румяное яблоко и, обхватив его длинными тонкими пальцами с морщинистой желтоватой кожей, поднесла к лицу. Надо же, как может преображаться немолодое лицо. Только что язвила и хмурилась, а тут вдруг озарилась. Именно так. Другого слова и подобрать нельзя. Сквозь прикрытые веки смотрит куда - то вдаль, и видит там нечто такое, отчего душа ликует. Я всегда удивлялся, становясь свидетелем такого её преображения. Вот, кажется, плохо всё вокруг, тошно, а она закроет глаза и улыбается. И это не позёрство, не игра на публику. Вот такая она на самом деле. За то и любят все наши.

- Человеку много не надо, если он любить умеет, - не оборачиваясь ко мне, тихо проговорила она. – Не смотри, что время с внешностью делает. Это наносное. Кто душой живёт, богат малостью. Вот весточка из родных краёв такой радостью наполнит, что все невзгоды преодолеть можно.  Не воевать с воришками, кои землю нашу сейчас поганят, а простить их, как людишек умом слабых. Убогие душой завсегда не только чужим трудом жили, но и чужим счастьем пытались согреться, но это лишь зависть рождало.
- Отчего же никто камень не кинет? – не выдержал я. – Ведь накипело.
- Ах, мил человек, - опять грустно улыбнулась она, - Война никого не щадит, потому как кровью питается. Первыми забирает лучших, тех, кто за справедливость жизни кладёт, а убогие всегда в подполе прячутся. Да ты садись, в ногах правды нет.

Мы помолчали. Всколыхнувшееся было желание ругать всех и вся внезапно затихло во мне. Она и так все знала, а понимала намного глубже, потому любые слова были бы лишними. Наверное, именно это многие чувствовали рядом с ней. Потому и уважали. Она давно была самой мудрой в нашем роду. Причём, мне казалось, что так всегда было до меня, и так будет после.  Наверное, поэтому я пришёл к ней сегодня. Никогда не числился у неё в любимчиках и не рассчитывал на какое - то наследство. Быть может, она даже имени моего не помнит. А вот, поди ж ты. Знаю, что плохо ей, а помочь не знаю как. Разве что, вот эти яблоки из глубинки.

- Равнодушие убивает всё, - неожиданно произнесла она, словно отвечая на незаданный мною вопрос. – Пока я кому - то нужна, не умру.

У меня что-то сжалось внутри и перехватило дыхание, словно предстояло проститься с кем - то очень дорогим, а она неожиданно вскинулась и смеясь кинула в мою сторону:

- Негоже напоминать мне о возрасте. Да и не собираюсь я сгинуть из-за кучки уродцев.
- Мужчи-и-на, - кто-то бесцеремонно тормошил меня за плечо. – У вас яблоки рассыпались.

Открываю глаза и нелепо озираясь по сторонам. Сижу на лавочке, а какая-то сердобольная дама собирает яблоки. Хорошо дожди начисто выдраили брусчатку аллеи.

- Вам плохо? - дама встревожено смотрит на меня. – Валидольчик дать?
- Нет - нет, - отнекиваюсь я. – Спасибо. Задремал на солнышке.
- А-а, - понимающе кивает дама и сообщает на прощание. – Мне показалось, вы кого-то звали.
- Это я во сне.

                                                                                                                                                              Осенние яблоки (Отрывок)
                                                                                                                                                           Автор: Александр Асмолов

Отредактировано ОЛЛИ (2024-06-02 16:26:58)

Мой позывной «Черничка». И я выбираю Жизнь

Ребята. Не делайте этого. Остановитесь. Разойдитесь.
Отдыхайте, братья и сёстры!

Отредактировано ОЛЛИ (2024-06-29 22:34:20)

Грустное возвращение по - счастливому

Такое чувство что приходит конец света.
То ураганы, то цунами, то война.
Мы стали умными, и нас теперь за это
Господь и боги все карают неспеша.
Своим умом мы довели планету
Почти до ручки - но в конце концов добьём.
Пейзажи марса обретём за это,
Недолго ждать осталось- мы и Марс добьём.
Вот интересно боги всех религий,
Нас учат жить в согласьи и в миру.
А мы ж пластаем через войны столько жизней,
Хотелось б в рай..  но быть нам всем в аду.
И мы живём как в старом анекдоте,
Ножовкой пилим сук на чём сидим.
А боги ждут, когда ж вы упадёте?
Адама с Евою мы снова создадим.

                                                              Общечеловеческая
                                                        Автор: Александр Байдек

Сергей перешагнёт порог родного дома, от волнения, слеза  покатится по  его лицу…

      - Два года не был дома, как осенний листок о стекло оконной рамы, так билось сердце Сергея внутри грудной клетки, казалось, вот - вот и как птица с клетки на волю.  Смахнув слезу и успокоив нервы, теперь пусть плачут родные от радости…Я дома…

      Отец обнял сына так, что было слышно, как хрустнули кости Сергея, солдатская фуражка покатилась по полу. Отец незаметно смахнул слезу, это заметил только сын. Отец никогда не проявлял слабость, но не на этот раз.  Мать обняла сына и заплакала

    - Мама  ты чего?- всё позади, сын твой вернулся домой.
     - Сынок родной, вот и я  дождалась,  - материнские слезы одна за другой капали  на солдатский китель, целовала так, как будто бы её сын только что родился. Сергей попытался сдержать слезу, но не смог, слеза катилась по улыбающемуся лицу, падая на китель, соединяясь со слезами матери. Это слёзы радости…
      - Поседела, появились морщинки, наверное, из -за меня…
      - Будешь провожать своих сыновей, посмотрим на твоё лицо?
      - Вы чего плачете? радуйтесь, я вернулся домой, живой, руки, ноги целы, а вы в слёзы.

Его душу терзала мысль: что с той, которая любила и через окно к нему на руки…  За два года ни одного письма, сдержала своё слово. Вечером пришли друзья…

      - Чего грустишь дружище, радоваться нужно, слава Богу, живой...

Та, которую любишь, приехала в гости, сейчас  у сестры. Отец Сергея услышал, о чём разговаривают  друзья .

     - Сынок, только сердце порвёшь, не ходи,
     - Это не твоя судьба, ты заслуживаешь лучшей доли,  Сергей обнял отца,
     - Я же люблю её, скажи мне отец: - как мне с этим чувством жить дальше?
     - Как, как, как и все живут, на твой век девчонок хватит. Сделай так, чтобы сожалела она и поняла, что ты был лучшим в её жизни…
     - Тогда за стол. Сергей выпил одну, вторую, третью, не берёт,
     - Даже водка против меня, этот вопрос нужно закрыть раз и навсегда.
     - Да нет, это не водка, это ты переживаешь. Сынок, поверь мне, Бог знает, кто тебе нужен для семейной жизни, это ты хочешь с ней быть, а ни она, она потом поймёт, кого потеряла…

     - Надеюсь, ты прав, хочу посмотреть в её глаза и поставить точку в этой истории…
     - Сынок, ты в тех глазах, что собрался увидать? а, делай, как знаешь. Сергей извинился перед отцом и ушёл. Постучавшись, дверь открыла сестра Наташи…
     - Позови Наташу.
    - А если не захочет разговаривать?
    - А что я сделал такого, чтобы она не захотела разговаривать? Сергей зашёл в дом. На кровати с книгой в руках в белом брючной костюме прижав колени к животу, сидела Наташа, делая вид, что читает книгу. Сергей поздоровался,  начал разговор, но в ответ услышал гусиное шипение, и казалось, что вот-вот  гусыня набросится на того кого так любила, и к кому через окно и на руки. Кроме холода от её ничего не исходило, того тепла которое грело его душу все два года не осталось. Всё кончено, потерял её навсегда…
      - Ну, хорошо, не хочешь разговаривать, не нужно. Если у тебя будет сын, пусть не испытает такую боль, которую испытал я. В его словах не было ни крика, не срыва в голосе, ни проклятия, там внутри души бушевала обида.

     - Я даже не знаю, кто ты, после всего этого, потом выдохнул и сказал:
     - Тот, кто предаёт, будет трижды предан.
     - Одна останешься…
     - Я сделаю всё, чтобы ты пожалела о том, что предала, того кто думал о тебе все два солдатских года… Сергей не знал, что та, которую любил, предала, один из его друзей окажется Иудой, разве, что не поцеловал Сергея в правую щёку на его проводах в армию.
  - Ты узнаешь, что значит любить и быть обманутой…

                                                                                                                                                                   Любовь и предательство... (Отрывок)
                                                                                                                                                                           Автор: Михаил Мелешенко

Отредактировано ОЛЛИ (2024-07-10 15:28:32)

Как хочется трубку поднять телефона
И номер заветный набрать,
Излить свою душу в рыданьях соленых,
Но гордость никак не унять.

А ты, как и я, тоже гордая очень,
Не сделаешь первая шаг.
И в сердце обоих – унылая осень,
Лишь слёзы дождя на щеках.

Ветра обрывают с деревьев одежды.
Быть, видно, суровой зиме.
И, с каждой минутой упрямей, чем прежде,
Молчит телефон на столе...

                                                Как хочется трубку поднять телефона
                                                        Автор: Кувшинов Сергей

Отредактировано ОЛЛИ (2024-07-18 12:25:30)

Такие смешные  зонтики

Кто сказал, что любовь юным только,
Кто сказал, что для них рассвет.
Почему для них много столько?
А для тех, кому за… уж и нет.
Ну и что, что виски побелели,
Ну и пусть морщинки у глаз.
Мы последние песни ещё не пропели,
Их ещё не сложили для нас.
Ну и пусть золотая осень
И уже отлетела листва,
А любовь прилетит и не спросит,
Как всегда она будет права.
Жжёт в груди, как от водки с перцем,
От любви запоздалой большой.
Молодые, те любят сердцем,
Ну, а те, кому за… — душой.

                                Из цикла «Стихи о возрасте женщины»
                                          Автор: Лариса Рубальская

Мне снилось море, солнце и золотистый пляж необитаемого острова. Пронзительный звонок будильника, злейшего врага по утрам, разрушил эту идиллию, а взгляд в окно напомнил, что я сейчас за многие тысячи километров от любого острова, в густо населённом муравейнике, называемом «город», и море могу увидеть лишь в цветных журналах.

А за окном шёл дождь. Он барабанил по карнизу и стучал в окно, словно напоминая о том, что пора вставать и идти на работу. А вставать не хотелось. Даже больше – до безумия хотелось спать, потому что вчера – нет, уже сегодня – я полночи сидела на балконе, курила и, тихо перебирая струны своей гитары, думала о жизни. Бывают такие ночи, когда не можешь уснуть не потому, что пытаешься решить какую -то важную проблему всей жизни, а как раз потому, что её нет.

Не проблемы – жизни. Её нет и потому, когда ложишься спать, не за что зацепиться, не о чем даже сказать, как Скарлетт О`Хара: «Я подумаю об этом завтра», потому что нет того самого «этого», что связывает день сегодняшний с днём завтрашним, что привязывает к этой жизни, заставляя крепко спать по ночам. Без «этого» жизнь называется одиночеством. И почему -то в дождь оно ощущается особенно остро.

Я медленно шла по улице, укрывшись под надёжным куполом зонтика, глядя, как окружающие люди бегут от дождя, словно пытаясь обогнать его мокрые капли, и думала, что с высоты птичьего полёта толпа людей сейчас выглядит как полянка с яркими цветами - зонтиками, и от этого дождливый день становится не серым и унылым, а разноцветным и полным красок.

Но из этой толпы на самом деле нужен только один – не зонтик, конечно, а человек – один - единственный, после встречи с которым все остальные, весь окружающий мир будет уже не нужен, потому что ОН станет этим миром, планетой, подошедшей так близко к планете Земля, что отныне они вместе будут кружиться на одной орбите. Только как найти того единственного среди огромной толпы, в многообразии красных, зелёных, пёстрых зонтиков, под одним из которых, может быть, именно сейчас идёт моя судьба?

Вон тот чёрный зонт? Тёмно - синий? А может быть, тот, зелёный, что прошёл сейчас мимо меня? Существует ли та судьбоносная встреча взглядами, когда обоих пронзает электрический разряд, вспышка молнии, от которой не защитит и зонт, когда внезапно понимаешь, что это – ОН, тот с которым тебе хочется быть в эту минуту и до конца жизни, когда не нужно слов, только взгляд, пронзающий как стрела Купидона, и одна единственная улыбка, как выглянувшее из - за туч солнце, скажет больше всяких слов: ты нашла его. Ведь все в этой жизни начинается с одного только взгляда, обжигающего как первая капля дождя, с одной улыбки, согревающей, как лучи солнца. И как грибы после дождя, в сердце начинают бурно плодиться чувства.

Стоп. Грибы - это не романтично. Они же из плесени растут. И вообще – причём тут грибы? Кажется, я размышляла о судьбоносной встрече взглядами… Кстати, люди когда - нибудь задумывались, что под зонтиками они выглядят как грибы с разноцветными шляпками?

На пути возникла лужа. Нет, это было целое озеро, низвергавшееся водопадом в канализационный люк. Интересно, перепрыгну? Вспомнив прыжки в длину на уроках физкультуры (которые я часто прогуливала), я приземлилась сантиметрах в десяти от суши и, подняв целый фонтан брызг, вдруг – ба - бах! – столкнулась с встречным зонтиком. Сердито взглянув на его владельца с намерением высказаться по поводу нарушения им правил дорожного движения, я вдруг увидела…

- Сашка!
- Маринка!
- Сто лет тебя не видела! Как дела? Слушай, а ты совсем не изменился!
- Зато ты совсем другая! Я тебя узнал только по зонтику. По -моему, во всём городе только у тебя он такого сумасшедшего жёлтого цвета!
- Зато в дождливый день он напоминает мне…
- … как выглядит солнце, - закончил Сашка, и мы рассмеялись.

Наши взгляды встретились, как и впервые 10 лет назад, когда меня посадили с ним за парту в восьмом классе. И, как и тогда, я не почувствовала никакого электрического разряда, вспышки молнии, это были те же самые глаза, в которые я смотрела тысячу раз, когда просила подсказку у доски или шпаргалку на экзамене, эти глаза каждый раз улыбались мне при встрече – весёлые, лучистые глаза с озорными искорками.

- А я тебя часто вспоминал, - вдруг произнёс Сашка. – Знаешь, раз уж мы встретились… это ведь надо отметить. Ты вечером не занята?
- Дай подумать… - я сделала глубокомысленный взгляд. – Мужа и троих детей отправлю к маме, а сама…

На Сашкином лице отразилось такое замешательство, что мне даже стало стыдно за столь бессовестное вранье. Я тут же рассмеялась.

- Шучу! Нет у меня никакого мужа, да и детей тоже. Где твоё прославленное чувство юмора?
- Ну, знаешь… - Сашка постарался придать голосу обиженные нотки, но в его глазах сквозило облегчение. А ещё я увидела в них… солнце. Может, у меня разыгралась фантазия или это был просто отблеск… чего -нибудь, но я почувствовала, что дождливый день перестал быть таким мрачным и унылым, потому что взгляд, направленный на меня, был полон света и тепла.
- Слушай, может мы всё -таки выберемся из этой лужи? – предложил Сашка и, взяв меня за руку, отчего сразу стало тепло, вывел на сушу. Прямо как царевну -лягушку вытащил из болота её принц… - Так что насчёт вечера?

Я посмотрела на него. И почему -то мне вдруг сразу стало наплевать на всякие там вспышки молнии и электрические разряды. Ведь теперь у меня есть солнце…

…  Вечером мы встретимся с ним и будем долго гулять по городу, рассказывая о пропущенных годах в жизни друг друга, делиться впечатлениями и мечтать о будущем. Мы будем сидеть в беседке возле школы и слушать, как дождь барабанит по её крыше и ручейками стекает вниз. И, может быть, в очередной раз взглянув друг другу в глаза, мы увидим, как над нами сверкнет вспышка молнии и почувствуем электрический разряд, который вдребезги разобьёт наши приятельские отношения, превратив их… Но это – уже другая история. Она начнётся, когда закончится дождь …

                                                                                                                                                                                                   Под зонтиком
                                                                                                                                                                                          Автор: Надежда Кущёва

Отредактировано ОЛЛИ (2024-07-21 12:07:01)

Отцы, которые всех простили

Прощаю всех, кого простить нельзя,
Кто клеветой мостил мои дороги.
Господь учил: “Не будьте к близким строги,
Вас всё равно всех примирит земля”

Прощаю тех, кто добрые слова,
Мне говорил, не веря в них нисколько,
И всё - таки, как ни было мне горько,
Доверчивость моя была права.

Прощаю всех я, кто желал мне зла,
Но местью душу я свою не тешил,
Поскольку в битве был порою тоже грешен,
Кого - то и моя нашла стрела.

                                                                          Прощаю всех...
                                                                  Автор: Николай Гущин 3

12 апреля 1999 года, я получил известие, что умер мой отец. Никаких особых эмоций, это известие у меня не вызвало. Родители развелись в 1975 году, и это можно было назвать окончанием ада. Мама, наконец, поняла, что дальнейшая совместная жизнь ничем хорошим не закончится, и мы уехали с ней подальше. С тех пор, мой отец попросту вычеркнул и её, и меня из своей жизни. Алименты он не платил, но как ни странно, материальное положение нашей неполной семьи значительно улучшилось. Отец не только пропивал свою зарплату, но ещё умудрялся заставлять маму покупать ему алкоголь. И мама покупала, ведь это был самый простой способ избежать скандала, и приблизить момент, когда отец заснёт, на кухне, прямо за столом. Тогда мы с мамой волокли отца на диван, снимали с него ботинки и брюки, накрывали одеялом, и шли на кухню, убирать со стола следы попойки, с неизменными окурками в тарелках, а иногда и в кастрюле с картофельным пюре. Тогда я многого не понимал, мне было жалко маму, но я не мог её защитить, ведь мне было всего тринадцать лет. И глядя на плачущую маму, я мечтал только об одном: поскорее вырасти, отслужить в армии, и убить отца, чтобы он, наконец, перестал издеваться над мамой каждый вечер, без выходных.

Через пятнадцать лет, волею случая, я приехал в родной город в командировку, и решил навестить отца. Дверь нашей квартиры открыла молодая незнакомая женщина, от которой я узнал, что отец, несколько лет назад, уехал жить в Германию. Что после нашего с мамой отъезда, он перестал пить, и вёл довольно спокойный образ жизни. Это известие немало меня удивило. Неужели моя мама и я не давали отцу спокойно жить?

И я начал по крупицам собирать информацию о своём отце. Мама на мои вопросы не отвечала, поэтому мне пришлось довольствоваться воспоминаниями его брата, друзей – собутыльников, соседей и своих собственных.

Мой отец родился в Одессе. Видимо воздух в Одессе такой, что мой отец с шиком носил одежду, шутил и был любимцем женщин. Началась война, отец воевал, потом был осужден на пятнадцать лет. И эти два периода жизни, наложили на его характер свой отпечаток. Каждый день, отец проживал как последний. Пил до беспамятства, дрался, пока его не валили с ног, любил всех женщин, которые имели неосторожность ему улыбнуться. Любил как в последний раз, и никогда не возвращался снова.

Профессия настройщика музыкальных инструментов ему в этом помогала. Какая мама, не хотела, чтобы её ребёнок играл на фортепиано? Я помню, как по поручению отца, в его отсутствие, отвечал на телефонные звонки на домашний телефон. Я должен был аккуратно записать ФИО того, кто звонил, причину, номер, по которому можно было перезвонить. Если звонок касался настройки музыкального инструмента, то я записывал все его характеристики, жалобу, адрес и время, в которое удобнее прийти для его настройки. По вопросам настройки, всегда звонили женщины. Отец потом аккуратным почерком переписывал все заявки в записную книжку коричневого цвета, которых у него было несколько десятков. Иногда он не делал запись, а начинал рыться в своём архиве, и всегда точно находил оставленную ранее заявку. Память у него была очень хорошей. А я, благодаря этой обязанности, приобрёл первый навык делопроизводства, который мне впоследствии пригодился.

Отец был щедрым человеком, но это не касалось нашей семьи. Он любил угощать пивом и вином собутыльников, а ребятишек лимонадом, квасом и мороженным. Я никогда не принимал в этом участия, поскольку боялся своего отца. Увидев меня на улице, он переставал улыбаться и всегда велел идти домой делать уроки. Лишь один раз я оказался в ватаге, осчастливленной моим отцом. Он купил несколько бутылок вишнёвого лимонада, самого дорогого, по тридцать две копейки за бутылку, и, балагуря, стал их раздавать. И тут он увидел меня. Последовала острота на счёт моего лишнего веса, которая вызвала у пацанов дружный смех, а я был отправлен домой, учить уроки. С тех пор я старался не попадать отцу на глаза, очень хотелось погулять. Но отец и с собутыльниками был груб. Напоив их за свой счёт, он считал, что имеет право унижать каждого из них. Это было очень опасно, ведь все они были фронтовиками, и каждому из них доводилось убивать. Отец почему-то чаще одерживал верх. Наверно зэки научили его драться в меньшинстве. Но когда отец проигрывал, собутыльники оставляли его, лежащего в лужице крови, а кто-нибудь из них посылал пацана, чтобы он нашёл меня и попросил забрать отца домой. И тогда я шёл, и как мог, доводил отца до нашей квартиры, на четвёртом этаже, без лифта. Пацаны всегда охотно помогали мне. Помнили его добро.

Но иногда, отец приходил домой сам, под шафе, ровно в 16.00. Знакомился с моими записями телефонных звонков, потом с кем-то разговаривал по телефону. Ужинал в гордом одиночестве, заваривал литровую металлическую кружку кофе с молоком, ложился на диван, курил папиросы Беломорканал и жадно пил кофе. Такие вечера всегда заканчивались без скандалов.

А когда в 16.00 отец не приходил, то это означало, что он крепко выпил, и по его возвращению, нас с мамой ждёт многочасовой пьяный дебош. Наученная горьким опытом, мама в таких случаях, сразу отводила меня к соседям, на всю ночь. Чуть позже приходила сама, заплаканная. Когда соседей не было дома, я становился свидетелем дебоша. Всё начиналось с проверки моего школьного дневника. Обнаружив тройку или запись о плохом поведении, отец меня порол. Ремень висел на видном месте, и я сам должен был его принести. Шаги я делал маленькие, в надежде, что отец передумает, но увы. Бил со злостью, до тех пор, пока я не впадал в истерику от боли. Тогда мама вмешивалась, и отец начинал воспитывать её. Мат отца, слёзы мамы и мои подвсхлипования, ведь троек у меня было очень мало, а отец смотрел дневник сначала, и я был обречён на порку!

Но самое страшное происходило, если отец приводил домой собутыльников. В какой-то момент, отец посылал мать за бутылкой. Если она не шла – то он бил её. Правда собутыльники заступались, и это злило отца ещё больше. Всё заканчивалось дракой на нашей крохотной кухне. Однажды, после такой драки, во время уборки, я нашёл на полу чей-то выбитый зуб. Много лет спустя, мама мне рассказала, что в детском саду, нам поручили нарисовать рисунок на свободную тему. Увидев мой рисунок, заведующая детским садом пригласила мою маму на беседу. Я нарисовал тарелку с лежащим на ней рыбьим хвостом и стоящую рядом бутылку водки по три шестьдесят две.

После ухода собутыльников отец ложился спать, но не надолго. Проснувшись, он устраивал скандал, выяснял отношения с мамой. После таких ночных побудок, мы с мамой долго не могли заснуть. А утром я шёл в школу, не выспавшийся и взвинченный. В таком состоянии, я становился участником всех конфликтов в классе, чаще в качестве инициатора. Драки происходили ежедневно, после чего в моём дневнике появлялась новая запись о моём плохом поведении.

Вскоре мы с мамой нашли способ сократить ночные дебоши. Как только отец просыпался, мама пряталась в трёхстворчатый шкаф, а я периодически приоткрывал дверь, чтобы мама не задохнулась. Правда, мне приходилось некоторое время выслушивать жалобы отца на трудную жизнь, но он быстро засыпал.

Каплей, переполнившей чашу терпения, стала драка отца с мамой. Отец ударил маму табуретом по голове. Удар был не точным, и лишь содрал кожу. Но вся прихожая была залита кровью. Милиция быстро отпустила отца, ведь он настраивал фортепиано Председателю Облисполкома. После этого мама поняла, что надо разводиться. И как только в школе начались летние каникулы, мы с мамой уехали в другой город.

Уже потом я узнал, что у меня есть сводные брат и сестра, от разных женщин. И родились они раньше меня. Первая, родила сына, но ушла от отца. Отец всю жизнь переживал, и любил этого сына. Второй роман был скоротечным, после единственной ссоры, отец ушёл от беременной женщины. Ей хватило ума не пытаться вернуть отца. Позже родилась моя сводная сестра. А вскоре, первого мая, состоялась свадьба отца и моей мамы.

Отец умер в одиночестве. Я навещал его в Германии, незадолго до его смерти. Ухоженный немецкий пенсионер, не злоупотребляющий алкоголем. Он не стал интересоваться, женат ли я, есть ли у меня дети. Он назидательно посоветовал мне не пить водку, и просил передать моей маме, что он готов её простить…

                                                                                                                                                                                                               Мой отец
                                                                                                                                                                                                       Автор: Артур Буер

Отредактировано ОЛЛИ (2024-07-23 12:24:49)

Пусть так оно всё и останется

Где ты была,
В каком ином краю?
Где ты была,
Все дни, всю жизнь
мою?
Где ты была,
Ликуя иль скорбя?
Где ты была,
Что я не знал тебя?
Не возвратись
Опять в тот
странный край.
Не уходи,
Прошу, не исчезай.
Как исцелить
Пугливость женских
рук,
Ждущих не встреч -
Только разлук?
Что говорить -
У всех своя звезда.
Что говорить -
Нам счастье, как
беда.

                          Где ты была, В каком ином краю? (Отрывок)
                                             Автор: Максим Гулин

Они давно уже живут по инерции. И каждый прожитый день, как две капли воды похож на предыдущий. День сменяет ночь, ночь – день.

А когда - то, в далёкой юности они мечтали о красивой и долгой семейной жизни. Да, их жизнь и была насыщена событиями, приятными и не очень, но вместе они преодолевали трудности и казалось, что так будет всегда.

Но вот они уже вошли в ту стадию жизни, когда все уже позади, а впереди ожидание той самой вечности в бесконечности. Раз в месяц каждый из них, закрывшись в своей комнате, пересчитывал жалкую пенсию и составлял бюджет расходов до следующей пенсии.

Старуха, проходя мимо зеркала в стенном шкафу, каждый раз смотрелась в него. То, что она видела в нём, её ужасало: «Неужели это я?». Но через некоторое время она успокаивала себя: «Подумаешь, старуха лицом и телом, зато в душе - молодая.» Ей хотелось верить, что душа у неё не только молодая, но и не плохая.

Старик, проходя мимо того же зеркала, так же рассматривал себя в него, но всегда в фас, и никогда в профиль, чтобы не созерцать большой живот, и тем самым поддерживать мнение, что он ещё «ого-го». Но мешки под глазами и слезящиеся глаза опускали Старика с небес на землю.

Прошаркав за Старухой на кухню Старик сказал:

- Вчера почти всю пенсию потратил на покупку колеса. Всё, придётся до Нового года положить зубы на полку и перейти на сухари.
- К чему ты мне это говоришь, - недовольно ответила Старуха.
- Так, просто говорю.
- Для тебя полезно попостить до Рождества. Всё к лучшему, может живот уменьшится в размерах, - съехидничала Старуха....

Она понимала, что Старик ожидал другого ответа, но ей надоели его постоянные жалобы и ворчания: то он плохо себя чувствует и ему всё болит, то ему в жизни не повезло с женой, то у него нет денег, то президент дурак, а соседи сволочи, то если бы он был у власти, то навёл бы порядок в стране.

Старуха открыла дверцу холодильника и увидела на полочке Старика аж целых три баночки с красной икрой.

- Это икра у тебя считается сухарями? – возмутилась Старуха.
- Икру купил на предновогодней распродаже для тебя. Надо же что-то на Новый год кушать.
- Ты же знаешь, что я икру не ем.

Старуха ушла в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Включила телевизор и под очередной сериал стала продумывать план «а ля месть кота Леопольда»....

Старик, обидевшись на Старуху, тоже ушёл в свою комнату и включил свой телевизор. В последние годы он стал смотреть религиозный канал. А когда-то, занимая должность начальника цеха на крупном заводе, он верил только в Коммунистическую партию, будучи её верным членом.

По телевизору шла воскресная проповедь: «Основа всех основ христианства – верование во единого Бога. Мир полон Богов – это было до христианства, которое выступало против обожествления мира. Мир – это не Бог, но от Бога. Именование Бога отцом – это связь в любви. Отец дарует жизнь и участвует в судьбе человека. Наше сыновнее ему послушание. Бог содержит в своём промысле всю жизнь существования двух начал: добро и зло, светлое и тёмное. Мир создан любовью! Бог – творец неба и земли, мира видимого и невидимого…»

Окончания проповеди Старик уже не слышал, так как заснул. В последнее время его часто тянет на сон. Старухе кажется, что Старик спит постоянно, и это её раздражало.
                                                                                                                                                                    Старик и Старуха (Избранное)
                                                                                                                                                                                  Автор: Михай

Отредактировано ОЛЛИ (2024-07-27 08:06:53)

Малышка для тамплиера

я свет Луны,
я ваше вдохновение,
я пламя для влюблённых мотыльков,
я опиум для ищущих забвения,
тюремщик я - для жаждущих оков,

я лунная дорога в неизвестность,
я голос в предрассветной тишине,
для лживых я – немыслимая честность,
для страждущих – я истина в вине,

я струны иззолоченного сердца,
я воин, расстегнувший свой доспех,
я пламенная связь огня и перца,   
я агнец, искупивший тяжкий грех,

я Истина – основа мироздания,
клинок поэтов,
солнце бедняков,
источник наслажденья и страдания
и звёздный путь для смелых моряков,

я души исцеляю и калечу,
я рушу стены, строю города,
мой образ, словно голову Предтечи
венчает Вифлеемская звезда,

                                                              Тетраграмматон (Отрывок)
                                                              Автор: Валерьян Телёбин

Имя моё вам ни о чём не скажет, пусть будет ник. Тамплиер.

Не надо резко хвататься за словари с полок или кликать закладки Яндекса. В широкоформатном вещании не звучит никакого известного "Тамплиера". А те, кто по долгу, праву и убеждению носили звание Tamplier, никогда обо мне не слышали. Так что прошу принять как данность, не искать аналогий с Алистером Кроули, его Орденом Рассвета и всей подобной братией. У каждого свой путь, вот им -то я и хожу, своим путём. Гуляю по городу, думаю и пишу. А то, что как рыцарь далёкой эпохи ищу свою Чашу Грааля, так это мне совсем не мешает стремиться к самым обыкновенным вещам.

  Например, зайти в поиске на сайт www. знакомств. net

  Итак, под рукой чашка кофе, пальцы на клавиатуре, так что я во всеоружии. Выбор большой, есть, на что посмотреть холостому да молодому. Осталось выбрать сравнимый набор степеней свободы, отсеять тех, у кого совсем экзотические тараканы, и всё. Наконец, просто послушаться интуиции.

И тогда выбор будет точен. Одно нажатие мышкой, и судьба уже готовит многослойный коктейль адреналина и разноцветных впечатлений. Смело в бой, Тамплиер.

  Да, в графе "зачем" пусть стоят галочки "просто общение" и "там посмотрим".

  Имя Маша простое и удивительно русское. С ним не очень -то вяжется ребусный ник 1bibaby, но тут дело вкуса и собственного достоинства. Я прочитал это как One billion baby, и это прочтение оказалось правильным. Если сама Маша оценивает себя на миллиард, то аналогия с "девушкой на миллион" очень даже ничего. Чтобы проверить, так ли это, правда ли Маша стоит целого миллиарда, надо познакомиться поближе. А если она и правда хочет по жизни быть ребёнком, как читается в подтексте, то странно, и где -то неожиданно по сердцу. One be baby можно перевести и так: одному быть ребёнком. Дети честны и открыты для всего нового.

О себе написала немного:

  Незамужняя, 24 года, ищу не рыцаря, и не бандита. Но человека в меру сумасшедшего как в жизни, так и в постели. Хочу вместе кушать шоколад и сдувать одуванчики летом. Музыку всякую, особенно шансон и джаз. Моё прошлое не для слабонервных, так что просто переспать - это не ко мне. Дети: дочка 3 года. Живу с родителями, помогают с малышкой. Место проживания: естественно, Мирокрай, далее более подробно.

Каково, а? Тут любой призадумается, а по зубам ли орешек. Странно, что ни слова про то, чего читает. Значит, вкусы у Маши разнообразные, а то и вовсе нет строгих предпочтений. Чем дальше, тем интереснее.

  Тук - тук по клавишам.

"Мне интересно. Давай поболтаем. Я тоже люблю шоколад, особенно горячий. Тамплиер (не рыцарь, меча и щита не выдали)".

Ответа пришлось ждать долго. У меня в этом кафе абонемент, плюс точно отмеренный трафик. Посидел - почитал новости из жизни людей. Занятно, но не более.
  Потом экран всплыл словами:
 
1bibaby: интересно, так интересно. ты всё ещё тут? три часа прошло. у нас как раз такая разница во времени, хи-хик. сидишь себе, небось, в тёплом уютном домике и стучишь по клавишам. то, что ты не рыцарь, но Тамплиер - странно. я не хочу тебя так называть. Но мне придётся, да?
  Ta/\/\n/\\/\ep: Мне будет приятно, если ты станешь так меня называть. Потому, что имя у меня самое обычное, и что мне им гордиться? Ну ладно, можешь и по имени, конечно.
  1bibaby: слышь, тамплиер, а ты весёлый. Значит, живёшь себе, не горюешь. Прикольно. А я вот без сетки дома, прикинь, бегаю на почту, а теперь, следи, к маме за деньгами буду бегать. Сеть-то денег стоит. А ты не сталкер или осник случаем?
  Ta/\/\n/\\/\ep: Нацист? Нет, ты что! Тамплиеры по происхождению скорее франки, чем немцы.
  1bibaby: ну, ты так не вскрывай меня, не то трамплин, не то тампакс. Какие франки? я про осознанные сновидения. ты, должно быть, из них.
 
Тут случилась пробуксовка. Интернет упал на самом интересном месте и валялся минут двадцать. Я успел дважды сходить за кофе и единожды им облиться. Потому и ходил два раза.

- Цыплявая? - спросил сосед за картонной стенкой в пол монитора.
  - А?
  - Девчонка говорю, а? Эх...

  Сосед повесил на лицо равнодушие и отвернулся в свой интерфейс.

"Цыплявая, значит, цыпочка или меня зацепила?" Именно так я понял реплику любопытного соседа. Ну и ладно, пусть любопытствует.

  Внутри меня родилось какое -то сложное, неоднозначное настроение. Без всяких разумных причин тело обрело странную лёгкость. Казалось, ещё недавно я подчинялся законам притяжения, а тут вдруг раз: и притяжения стало меньше. Дыхание сбилось, но воздуха вполне хватало. Только каждый вдох проходил словно насквозь. То ли сердце забилось сильнее, то ли дышать я стал как -то иначе. Свежий воздух овевал сердце и пытался его остудить, а мне между тем чудилось, как оно пылает с жаром, а пульс эхом отдаётся во всё тело.

  То, что это состояние нельзя объяснить в рамках физических законов, я понял сразу. Вот сколько жил, а никогда прежде не испытывал столь сильного прилива... Чего? Влюблённости?

Глупость. Я узнал о существовании Маши четыре часа назад. Вдохновения? Тоже не факт. Садиться за начало гениального романа обо всем на свете и о чём-то ещё не тянет. Пока, а там, как знать.

  Значит, всё просто.

Это настроение вызвано каким -то общим психологическим пониманием - ты на правильном пути. Настолько правильном, что все остальные моментально теряются где -то за краем бокового зрения. Убегают в невнятную дымку пустых улиц, талого света утренних фонарей и прохладной влаги демисезонного воздуха.

Если коротко описать ощущения, то это свет. Длинная, бесконечная дорога тепла и света. В какой -то миг я встал на неё и понял, что иного пути не будет. Надо идти.

  Опустил руку в карман и нащупал давно забытый предмет.
  Мне стало смешно и странно.

  Так, наверное, и должно быть. Стоило забыть, как предмет о себе напомнил. Старая притча: хочешь что -то получить, приглуши в себе желание. Руки дрожали, и я с этим ничего не мог поделать. Не было ни малейшего страха, что кто -то увидит со стороны, посмотрит и сделает неправильный вывод. Пальцы тронули деревянные чётки с деревянным крестом.

Эта вещь появилась несколько месяцев назад. Лежала на обочине дороги, едва не втоптанная в снег, и просилась в руки. Кто-то иной мог пройти мимо и отмахнуться: чужой крест, чужой амулет, чужая судьба. Разве можно брать на себя такое? Мысль обоснованная и очень толковая. Но есть на свете вещи неподвластные мыслям. В тот зимний вечер мой порыв был начисто лишён логики осмысления.

В руках предмет потеплел и утратил зябкую сырость от хилого городского снега. Несколько дней он не покидал моих рук, чем вызывал приступы сочувствия знакомых.

  - Ты бы сходил, омыл его святой водой, а то мало ли что.
  - Что?
  - Ну не знаю, мало ли что.

Трогательная забота соседки Алёны вогнала меня в краску. Интересные всё -таки вещи творятся вокруг, подумал я.

  Как раз в этот момент связь восстановилась.
  Прежде всего - почтовый ящик, уже потом сайт знакомств.
  Уверенная мысль упредила цифру "один" в пометке о новых письмах. На сайт знакомств я больше не вернусь. Никогда.
  Даже если.

  Два слова, а за ними весь Мирокрай, и в нём моя судьба. Иногда и правда, такая пафосная чушь лезет в мысли.

Электронный ящик пополнился письмом от Маши Леоновой:

  1bibaby: "Ну вот, теперь я точно не дождусь твоего письма. Жалко - жалко. Ты там, в тепле, и пьёшь свой горячий шоколад, а мне тут так зябко, ты даже не представляешь. И вот сейчас стучу эти строчки, а пальчикам зябко. Тут мало беды - клава тугая, как старая olivetti, ещё и холодина дикий. На почте плохо топят, представляешь? Мне как -то очень странно.

Скажу тебе по секрету, не уверена, а буду ли дальше писать тебе? Всё очень - очень странно. Но я побежала. Доча там с бабушкой, но так ведь не хорошо, понимаешь? И так как кукушка торчу тут час за часом. Всё поки - поки. Не грызи от злости клаву, Трамплиер, может, напишу ещё".

Заинтриговала, что есть, то есть. И всё же, всё же... Первое впечатление иногда ведёт к ошибкам. Впрочем, оно было таким смутным, и осталось где-то в глубине прошедшего времени. Так глубоко, словно возникло вчера, а то и вовсе неделю назад.

Нужно освежить в памяти и подумать. Вдруг, и правда зацепила внешностью? Тогда сосед по цифровой кофейне был прав. От таких размышлений стало противно.

  Я снова открыл экранные картинки. Ну да, крашеная блондинка, не то чтобы полненькая. Не из тех, кто рискует услышать в свой адрес "спичка". У Маши лицо с изящным, но несколько широким носом, должно быть, след восточной крови. Во взгляде какая -то напряжённость, но это она перед камерой смутилась. На снимках, где Маша смотрит в сторону фотографа, на лице появляется улыбка. Улыбнись когда -то Джоконда ярче и веселее, получилось бы очень похоже.

На другом снимке серьёзный пупс в объёмистом детском комбинезоне. Выглядит ошалелым и огорчённым тем, что взрослые мешают бегать - прыгать. Если бы не мамины руки, девочка давно бы убежала возиться в песочницы - горки. Желанная кутерьма как раз пестрела на заднем плане. Но маме срочно понадобилось фотографироваться. Даже причесаться не успела, и получилось естественно, в самом хорошем смысле. И фотография может стать образцовой картинкой под титлой "мать и дитя Мирокрая".

На той же закладке фотографии "за работой". Умиляют снимки с ноутбуком и пометкой "вот купила себе компьютер". Даже мне понятно, какое это бэушное старьё. Ну да, не все зарабатывают так, как некоторые. Получается, я сам где -то в общей массе большинства, но вот ведь бывает и того хуже.

На ум пришёл вопрос и сильно меня смутил: "сколько стоит содержать ребёнка, и как она на жизнь зарабатывает?"

Задам эти вопросы завтра, решил я и прервал соединение с сетью.

Прохладный воздух вечернего Мирокрая резво потянулся за моим теплом, но я поднял парус воротника. Стало теплее, только странная дрожь не исчезла. Словно жгло изнутри чем-то лёгким и сильным. От этого жжения хотелось лететь над землёй вольной птицей, чтобы ветер холодил размах крыльев.

Звонко застучали в кармане ключи, когда я потянулся за доступом к дому. Пока шарил в кармане, устало облокотился на дверь.

  Она мягко впустила меня внутрь.

  - Ага, гуляешь?

Голос Алёны прозвучал не то, чтобы с сарказмом, но как-то так. С дружеской иронией.

- Гуляю. А ты?
- Сижу.
- Клёво. А почему тут?

  Алёна фыркнула. Только девушки с критичным взглядом на мир умеют фыркать так громко. Мне-то её соседу давно не привыкать, а кто другой может взбеситься.

- Ты знаешь, Тамплиерище, кого мне напомнил?
- Нет, - я снял ботинки, бросил плащ на хилые палки плечиков и просочился в комнату, где ярко светил монитор и сидела Алёна. Она вполне по -хозяйски стучала пальцами в мою клавиатуру и между делом успевала отрывочно следить за моими движениями.

  - Там вон тебе кофе. Остыл, ну да ладно. Да не сядь ты сюда, тут моя сумка!

  Пришлось искать место для сумки на диване, чтобы вернуть себе стул.

  - Ты мне напомнил Сталкера из фильма Тарковского. Такая же тоскливая мордочка. И очень - очень задуманная.

  Вот тут я поперхнулся холодным кофе, спасибо клавиатура не пострадала.

- Ой, - Алёна часто заморгала и обиженно скривилась, - Ты что, простудился?
  - Нет, - потребовались долгие секунды, но кашель сдался, - Тот мужик вроде лысый был.
  - Долго постричься что ли? Заросли сена на голове, а не причёска. Не обижайся, это я любя.
  - Да вот ещё, обижаться на тебя.
  - Верно. На друзей обижаться плохо.

Алёна снова заскребла модным маникюром по клавишам.

  - Я это, - мой глубокий вздох вырывал соседку из сети обратно в реальный мир, - Меня уже сегодня сталкером назвали, представляешь?

  Она посмотрела на меня очень - очень внимательно, как будто перебрала в уме все детали моей внешности, чуть ли не ресницы пересчитала. Тихо произнесла:

  - Та - а - ак. Влюбился, значит. Ну, это дело с тобой не впервые, жить будешь.
  - Ничего не влюбился.
  - Только вот мне -то не надо бублик в чай крошить, Тамплиерище. Заливай, кому хочешь, а со мной такой номер мимо. Выкладывай.

                                                                                                                                                   Тетраграмматон Мирокрая (Отрывок)
                                                                                                                                                               Автор:  Борисов Алексей

Отредактировано ОЛЛИ (2024-08-10 12:09:52)

Он взял историю взаймы..  подсмотренную у барной стойки

Истрачен день. Последним жалким медяком
лежит
на старой, временем истёртой стойке бара.
Устало шарканье тяжёлых доводов.
Лимит
восторженных  эмоций... Пахнет перегаром.

Оплачен вечный долг. Все силы отданы.
Сполна.
На завтра негде взять. Но где - то взять придётся.
Эй, жизнь! Да, что б тебя! Ты где? Взаймы налей
вина,
Чтоб виноватым выглядеть на фоне солнца.

И пусть там, наверху, оно от гордости
сгорит,
С насмешкой на возню, ту, что внизу, взирая.
А я – в ответ, назло, опять напьюсь. Взахлёб!
Навзрыд...
И прикорну на барной стойке
тихо
с краю... 

                                                                             Взаймы
                                                            Автор: Сверчкова Надежда

! в тексте встречаются фрагменты эротического содержания !

Письмо было без обратного адреса.

       Он распечатал конверт. В нём лежала открытка с приглашением на день рождения к приятелю. «Не удивляйся, что обратного адреса нет. Не написал специально, чтобы разжечь твоё любопытство, и ты сразу распечатал. Это официальное приглашение и отказаться не имеешь права. У меня круглая дата, которую в следующий раз отметить  уже не смогу.

Встречаемся в ресторане...» Далее шёл адрес, название и время сбора.

     «Вот дуралей!, — подумал он — не достаточно было звонка?  Извечная  тяга к оригинальности.
   
     Портье указал на кабинет, где собирались гости. Он вошел и огляделся. Ему не приходилось бывать в этом ресторане.  Отдельный,  просторный и в то же время довольно уютный кабинет. Приятель пошёл к нему навстречу.

     — Молодец! Ты вовремя. И сейчас я познакомлю тебя со своей сестрой. Сестрёнка,  принимай гостя. Знакомься. Это мой старинный приятель ...
     — Ты нас уже знакомил. Правда, было это сто лет назад.
     — Шутишь?
     — Ты передавал через него для меня подарок.
     — Ах, да! Видишь, совсем памяти не стало. Тогда окажи услугу, не давай ему скучать.

     И приятель пошёл к другим гостям.

     — Ну, здравствуй! Ты меня ещё помнишь?
     — Я никогда не мог забыть тебя.
     — Тогда почему исчез навсегда?
     — Так получилось. Вначале услали в длительную командировку к чёрту на кулички.  Там была только спецсвязь. Потом узнал, что ты вышла замуж.
     — Не вышла, а сбегала. Мой брак продолжался очень не долго. Давай возьмём по бокалу и выйдем в сад. Здесь есть отдельный выход. Пока все соберутся, пока рассядутся, ты расскажешь мне о себе. Мне очень интересно, как ты жил без меня, почему пришёл один?

    Они взяли по бокалу коктейля и вышли в сад. Прошли до ближайшей скамейки.

     — Ну! Рассказывай! Женат, есть дети?
     — Ни жены, ни детей. Несколько раз пытался создать семью, но слава Богу срывалось. Трудно даже вообразить, какую адскую жизнь я устраивал бы близкому человеку. Я никого не мог представить рядом с собой кроме тебя. Но, когда узнал, что ты замужем, всё стало мне не интересно. Я с головой ушёл в работу. Были женщины. Разные, но не долго.  Но ты расскажи о себе. Муж, дети? Большая семья?
      — Никого! Ни мужа, ни детей. Я было, как уже сказала, сбегала замуж. Всего на полгода. Но это мероприятие сорвалось  неожиданно.  Мне нужно было уехать в другой город, где по моей пьесе ставили спектакль. Уехала на три недели. Но все, что от меня требовалось, мы с режиссёром уладили за две. Я была уверена, что муж ещё на работе,  не звонила, а открыла дверь своим ключом. Сразу поняла, что в квартире кто - то есть. Пошла на звук. В моей спальне, на моей кровати … Я турнула их обоих. Даже простыни сорвала и бросила им во след.
С тех пор одна.
     — Эй, заговорщики! Ещё наговоритесь! К столу! К столу!

    Сосед по столу отвлёк его каким - то, как тому казалось, очень важным  разговором, и он не заметил её внезапного исчезновения. Без неё  сразу пропал всякий интерес к застолью. Уже знакомым путём  вышел в сад. Уселся на скамью, где они недавно беседовали,  закурил и перенесся на десять лет назад.

     Она стояла у окна, занимающего полстены гостиной, и смотрела в сад. Но не сад  привлекал её внимание.   Она искала рифму.  Всё, что приходило ей в голову, было или слабым, или кардинально меняло смысл, написанного раннее. Вдруг ей казалось, что рифма найдена, но когда произносила мысленно катрен, понимала, что  или ритм сбит, либо строка становилась никчемной.

    Стараясь не шуметь, он смотрел на неё, затаив дыхание. В свитерке персиковой окраски, в облегающих светлых брючках она казалась статуэткой, выточенной искусной природой. Этот эффект усиливался контражуром, созданным ярким полуденным солнцем. Он почувствовал, как в нём разгорается желание. Ему тут же захотелось сбросить  драпировку, которая прикрывает эту скульптуру, просвечивающую сквозь ткани одежды.

    Он подошёл к ней, обнял. Она встрепенулась от неожиданности, а когда он поцеловал её в такую соблазнительную ложбинку между шеей и ключицей,  всё её тело так и затрепетало. Она повернулась, и её приоткрытые губы потянулись к нему.. Он тут же откликнулся на призыв. Она охватила его за шею и прижалась к нему всем телом. Его дрожь передалась ему. Он подхватил её на руки и понёс туда, где уже всё её естество откликнется на его ласки.

     Уложив ее на кровать, он стал снимать с неё одежду. Она, с ещё большим нетерпением, стала стаскивать с него рубашку, расстёгивать ремень, ногами сталкивать его брюки вниз, чем только отдаляя момент освобождения его от ненавистной одежды. Наконец, они оба оказались голыми и соединились в раздирающей их страсти.

     Подобно дикой вакханке она отдавалась ему в этой пляске страсти. Когда оба уставшие,  отпрянули друг от друга, казалось, что нет сил даже разговаривать. Да впрочем, это им и не нужно было. За них говорили их тела. Запах её разгоряченного тела кружил ем голову.  Приподнявшись на локте, он любовался этим раскинувшимся на простыне совершенством.  В благодарность за доставленное удовольствие, он стал покрывать его поцелуями. Вначале каждый палец на ногах, потом его губы заскользили вверх по ногам. Он взбирался всё выше и выше. Когда миновал пах, и она ощутила его губы на своём лобке, выгнулась ему навстречу. Но  он  проигнорировал это предложение, продвигаясь поцелуями вдоль тела.

Уже пощекотал языком ямку пупка, чем вызвал её явное неудовольствие, потом стал покрывать поцелуями пространство между грудей.  И вдруг ему очень захотелось оказаться в этом пространстве. Он лег на неё, поместил там свой фаллос, охватив его, сдвинутыми вместе грудями.  Она согнула ноги в коленях и упёрлась в его спину. Он испытывал восторг в этом нежном теплом туннеле, теребя пальцами набухшие затвердевшие соски.

Почувствовав, что дело движется к развязке,  сделал попытку выскользнуть из этих объятий. Но она обняла его за бёдра и  сильнее прижала к себе. Взглянув на него хитрыми смеющимися глазами, приблизила к нему голову и быстро лизнула головку члена. Молния удовольствия пронзила его тело. Он сделал ещё одну попытку освободиться от обворожительного плена. Тогда она быстро прихватила головку его фаллоса зубами, слегка прикусив её, не давая уйти. Ему ничего не оставалось, как поддаться искушению.

      Теперь уже он раскинулся на кровати, а она покрывала его поцелуями, пытаясь снова пробудить в нём желание. И очень скоро преуспела в этом. Будучи благодарным ей за доставленное ранее удовольствие своей великолепной фелляцией, посчитал нужным отплатить ей тем же.  Он помнил, как выгнулось её тело навстречу его ласкам.  Он не спешил. Он стал целовать её в затылок, между лопаток, ласкал губами и языком её позвоночник. Когда дошёл до поясницы, она с легким стоном повернулась на спину, и его губы оказались на её лобке. Она прижала к нему его голову и раздвинула ноги.

Он никогда раньше не практиковал куннилингус, но сейчас ему захотелось вернуть ей сторицей то, что она ранее  преподнесла ему.  Она поняла, что это для него вновь, и искусно направляла его действия. Он оказался способным учеником и вскоре довёл её почти до высшей точки накала. Наконец она взмолилась: «Войди в меня!» А когда через какое - то время оторвались друг от друга, обессиленные развалились на кровати.

      Солнце уже устремилось к закату и заглядывало к ним в спальню через западное окно.  Оно осветило раскинувшиеся тела и попало к ней в глаза. Она сдвинула голову на подушке и рассмеялась: «Лишь солнце их нашло без сил на чёрном бархате постели».

    — Что это? - спросил он.
     — Последняя строка из стиха Анненского.
     — Раз уж к тебе вернулась способность шутить, похозяйничаю на кухне. Сварю нам кофе.
Не против?
     — С удовольствием!
     — Вот, где ты прячешься! А я тебя искала. Вышла на минуту попудрить носик, пока ты слушал вздор этого пошляка. Вернулась, а тебя нет. Подумала, что ты снова  улизнул от меня.
Пожалуйста, не делай этого, ведь следующей встречи может и не случиться.

                                                                                                                                                                                 Пока она пудрила носик
                                                                                                                                                                                  Автор: Леонид Пауди

Отредактировано ОЛЛИ (2024-08-15 09:41:43)

Живые .... в помощи

Сирена "Скорой помощи",
Как долго ты меня пугала,
И я тогда "Живые в помощи"
Скорей по памяти читала.

Теперь я не боюсь тебя  -
Моя сирена отзвучала...
Но сколько раз таким, как я
Пройти придётся всё сначала ...

                                          Автор: Елена Иев

! встречается нецензурное выражение !

06:00. Я, с улыбкой встречая начало нового дня и предвкушая предстоящее суточное дежурство, поднялся с кровати. Точнее, не просто поднялся, а взлетел над ней, словно птица, стремящаяся к первому лучу солнца. Подлетел к газовой плите. Подобно пироману, с помощью зажигалки и правой руки создал огонь и…

Возможно, в каком - нибудь фильме действительно можно увидеть подобное. На деле же все происходит совершенно иначе.

… Итак, 06:00. Одной рукой нащупывая телефон, отключил будильник и перевёл его ещё на полчаса вперёд. Давно подмечено, что легче вставать в назначенный час, если проснуться за полчаса до него и потом ещё подремать.

06:30. В этот раз не сработало. С великим трудом соскрёб себя с кровати, поставил чайник и кастрюлю воды нажатием одной кнопки. Умные дяди упростили нам каждую жизненную задачу, чтобы мы не попали в номинанты премии Дарвина, например, умерев от жажды в великой стране XXI века. От голода, быть может… Но сейчас не об этом.

В очередной раз взглянул на кровать – расстроился. На ней сладко спала девушка. Не подумайте, что я не знаю её имени и из какого клуба привёл, ведь по клубам я давно не шатаюсь, а девушка последний год здесь спит всегда одна и та же. Но тот факт, что она спала, а я нет, слегка удручал.

Лишь одно существо было всегда рядом, и только когда я находился на кухне. Появлялся шанс быть накормленным. Мне всё чаще кажется, что мой кот в прошлой жизни был человеком. Этакий флегматик в кошачьей шкуре. Уж очень его характер и отношение к происходящему вокруг пиздецу похожи на меня.

«Проголодался, малыш?» – с трепетом поинтересовался у Бергамота, наполняя миску кусочками телятины в каком-то потрясающем авторском соусе от Гордона Рамзи. Кот ничего не ответил, да и зачем – ведь не просто же так он сидел на кухне в столь ранний час…

Вчера был потрясающий вечер, поэтому утром я солил кипящую воду, добавляя в неё лавровый лист, и доставал из морозилки пачку пельменей. Глядя на то, как Берг, чавкая, вкушает свой изысканный завтрак, невольно сглотнул слюну. Забросил полуфабрикаты в кастрюлю, второй рукой наливая кофе. Затем сел на стул и молча, утопая в своих мыслях, принялся не спеша поглощать приготовленный напиток.

07:25. Смена начинается в 09:00, дорога занимает около тридцати минут, но я выхожу из дома раньше, чтобы без спешки выпить ещё одну чашку чёрного кофе – такого, который точно чернее, чем мои мысли, спокойно принять машину и обсудить с водителем план на сегодняшнюю смену, делая вид, что от нас здесь что -то зависит. В очередной раз пообещать диспетчеру зайти в пять утра на очередную чашку крепкого напитка с дурманящим ароматом и улыбнуться, так как ни разу это моё обещание не было выполнено. В это время я либо буду на выезде, либо предпочту полежать. Третьего, как говорится, не дано.

Я шёл по весеннему утреннему городу в сторону своего филиала.

«Интересно, а люди, которые идут навстречу, знают, что я спас не одну жизнь?» – я бы мог думать об этом, будь чуть моложе. Точнее, не мог, а думал. В первые дни, когда я только начинал работать и был санитаром, хотелось всем и каждому рассказать, где работаю. А после того, как с доктором завели первое для меня сердце, был так горд собой, что рассказал об этом даже кондуктору автобуса (о том, что пациент умер через десять минут, не приходя в сознание, я, конечно, умолчал).

Сейчас, зная, что в огонь я не полезу, бандитов задерживать не буду и обучить детей литературе не смогу, понимаю, что это лишь работа. Я не смогу починить канализацию: это умеют делать сантехники, я – нет. Мои знания основываются лишь на том, как спасти жизнь и сохранить здоровье. Это тоже ценится, но, судя по расчётному листу, не настолько, как замена стояка.

«Привет, Егор Сергеевич! Тебя из дома, что ли, выгнали?» – Светлана встретила своим дежурным вопросом, ведь время – 08:15, а я уже здесь.

«Да по тебе соскучился. В пять утра кофе пьём сегодня?» – улыбнулся я. Света улыбнулась мне, оставив вопрос без ответа. В специально отведённом месте я увидел целую пачку карт предыдущей смены, которую надо было занести в компьютер как можно скорее. Светлана, будучи человеком из простого народа, беря очередную карту, шёпотом произносила какое - нибудь ругательство. Причём острые слова были всегда разными и достаточно оригинальными, и очень забавно их было слышать от красивой женщины, которой совсем бы не пошло быть худышкой.

«Есть что к чаю?» – не мог угомониться я.

«Отстань. Я на диете», – раздражённо, как будто даже сердито хихикнув, ответила Света, взяв очередную карту.

«Опять?»
«Снова…»

                                                                                    из книги  Обухова Егора  -«Под вой сирены скорой помощи. Записки фельдшера»

Отредактировано ОЛЛИ (2024-08-29 21:07:22)

Сорренто в снежном ноябре

Посмотри, насколько красиво море!
Сколько чувств оно внушает…
Как ты только взглянешь на кого то,
Как он наяву начинает грезить.
Посмотри вниз, на этот сад.
Понюхай эти цветы апельсиновых деревьев…
Такой тонкий аромат
Проникает прямо в сердце.
А ты говоришь: «Я хочу уехать!»
Не отдаляйся от моего сердца,
От земли любви.
У тебя хватит смелости не вернуться?
Не покидай меня,
Не давай мне таких мучений…
Живи в Сорренто,
Будем жить вместе!
Видишь, море в Сорренто
Какие сокровища держит на дне.
Кто поездил по миру,
Не видел такого, как здесь!
Посмотри вокруг, эти сирены,
Зачарованные, смотрят на тебя
И любят тебя так сильно:
Они хотели бы тебя поцеловать!
А ты говоришь: «Я хочу уехать!»
Не отдаляйся от моего сердца,
От земли любви.
У тебя хватит смелости не вернуться?
Живи в Сорренто, вместе со мной!

                                                              Вернись в Сорренто
                                                        Автор: Солнечный Привет

Несколько дней лил, не переставая, холодный дождь. В саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали керосиновые лампы, и невольно казалось, что лето окончилось навсегда и земля уходит всё дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу.

Был конец ноября — самое грустное время в деревне. Кот спал весь день, свернувшись на старом кресле, и вздрагивал во сне, когда тёмная вода хлестала в окна.

Дороги размыло. По реке несло желтоватую пену, похожую на сбитый белок. Последние птицы спрятались под стрехи (1), и вот уже больше недели, как никто нас не навещал: ни дед Митрий, ни Ваня Малявин, ни лесничий.

Лучше всего было по вечерам. Мы затапливали печи. Шумел огонь, багровые отсветы дрожали на бревенчатых стенах и на старой гравюре — портрете художника Брюллова. Откинувшись в кресле, он смотрел на нас и, казалось, так же как и мы, отложив раскрытую книгу, думал о прочитанном и прислушивался к гудению дождя по тесовой крыше.

Ярко горели лампы, и все пел и пел свою нехитрую песню медный самовар - инвалид. Как только его вносили в комнату, в ней сразу становилось уютно — может быть, оттого, что стекла запотевали и не было видно одинокой берёзовой ветки, день и ночь стучавшей в окно.

После чая мы садились у печки и читали. В такие вечера приятнее всего было читать очень длинные и трогательные романы Чарльза Диккенса или перелистывать тяжёлые тома журналов «Нива» и «Живописное обозрение» за старые годы.

По ночам часто плакал во сне Фунтик — маленькая рыжая такса. Приходилось вставать и закутывать его тёплой шерстяной тряпкой. Фунтик благодарил сквозь сон, осторожно лизал руку и, вздохнув, засыпал. Темнота шумела за стенами плеском дождя и ударами ветра, и страшно было подумать о тех, кого, может быть, застигла эта ненастная ночь в непроглядных лесах.

Однажды ночью я проснулся от странного ощущения. Мне показалось, что я оглох во сне. Я лежал с закрытыми глазами, долго прислушивался и, наконец, понял, что я не оглох, а попросту за стенами дома наступила необыкновенная тишина. Такую тишину называют «мёртвой». Умер дождь, умер ветер, умер шумливый, беспокойный сад. Было только слышно, как посапывает во сне кот.

Я открыл глаза. Белый и ровный свет наполнял комнату. Я встал и подошёл к окну — за стеклами все было снежно и безмолвно. В туманном небе на головокружительной высоте стояла одинокая луна, и вокруг неё переливался желтоватый круг.

Когда же выпал первый снег? Я подошёл к ходикам. Было так светло, что ясно чернели стрелки. Они показывали два часа.

Я уснул в полночь. Значит, за два часа так необыкновенно изменилась земля, за два коротких часа поля, леса и сады заворожила стужа.

Через окно я увидел, как большая серая птица села на ветку клёна в саду. Ветка закачалась, с неё посыпался снег. Птица медленно поднялась и улетела, а снег всё сыпался, как стеклянный дождь, падающий с ёлки. Потом снова всё стихло.

Проснулся Рувим. Он долго смотрел за окно, вздохнул и сказал:

— Первый снег очень к лицу земле.

Земля была нарядная, похожая на застенчивую невесту.

А утром всё хрустело вокруг: подмёрзшие дороги, листья на крыльце, чёрные стебли крапивы, торчавшие из-под снега.

К чаю приплелся в гости дед Митрий и поздравил с первопутком (2).

— Вот и умылась земля, — сказал он, — снеговой водой из серебряного корыта.
— Откуда ты это взял, Митрий, такие слова? — спросил Рувим.
— А нешто не верно? — усмехнулся дед. — Моя мать, покойница, рассказывала, что в стародавние годы красавицы умывались первым снегом из серебряного кувшина и потому никогда не вяла их красота. Было это ещё до царя Петра, милок, когда по здешним лесам разбойники купцов разоряли.

Трудно было оставаться дома в первый зимний день. Мы ушли на лесные озера. Дед проводил нас до опушки. Ему тоже хотелось побывать на озерах, но «не пущала ломота в костях».

В лесах было торжественно, светло и тихо.

День как будто дремал. С пасмурного высокого неба изредка падали одинокие снежинки. Мы осторожно дышали на них, и они превращались в чистые капли воды, потом мутнели, смерзались и скатывались на землю, как бисер.

Мы бродили по лесам до сумерек, обошли знакомые места. Стаи снегирей сидели, нахохлившись, на засыпанных снегом рябинах.
Мы сорвали несколько гроздей схваченной морозом красной рябины — это была последняя память о лете, об осени.

На маленьком озере — оно называлось Лариным прудом — всегда плавало много ряски (3). Сейчас вода в озере была очень чёрная, прозрачная, — вся ряска к зиме опустилась на дно.

У берегов наросла стеклянная полоска льда. Лёд был такой прозрачный, что даже вблизи его было трудно заметить. Я увидел в воде у берега стаю плотиц и бросил в них маленький камень. Камень упал на лёд, зазвенел, плотицы, блеснув чешуей, метнулись в глубину, а на льду остался белый зернистый след от удара. Только поэтому мы и догадались, что у берега уже образовался слой льда. Мы обламывали руками отдельные льдинки. Они хрустели и оставляли на пальцах смешанный запах снега и брусники.

Кое-где на полянах перелетали и жалобно попискивали птицы. Небо над головой было очень светлое, белое, а к горизонту оно густело, и цвет его напоминал свинец. Оттуда шли медленные, снеговые тучи.

В лесах становилось всё сумрачнее, всё тише, и, наконец, пошёл густой снег. Он таял в чёрной воде озера, щекотал лицо, порошил серым дымом леса.

Зима начала хозяйничать над землей, но мы знали, что под рыхлым снегом, если разгрести его руками, ещё можно найти свежие лесные цветы, знали, что в печах всегда будет трещать огонь, что с нами остались зимовать синицы, и зима показалась нам такой же прекрасной, как лето.
________________________________________________________________________________________________________________________

(1) птицы спрятались под стрехи - Стреха — нижний край крыши; крыша в избах.

(2) и поздравил с первопутком - Первопутка, первопуток — первопутье, первый снег, первая зимняя дорога.

(3) плавало много ряски - Ряска (Lemna) — род травянистых растений из семейства рясковых. Цветы мелкие, состоящие или из одной тычинки или одного пестика. Плод мешочек с 6 семенами. Встречается в пресных водах всего света, иногда сплошь покрывает большие водные поверхности. Иногда идет на корм свиньям и домашним водяным птицам.

                                                                                                                                                                                                Прощание с летом
                                                                                                                                                                                            Автор: Паустовский К.Г.

Отредактировано ОЛЛИ (2024-09-01 19:32:56)

***

В Переделкине дача стояла,
В даче жил старичок - генерал,
В перстеньке у того генерала
Незатейливый камень сверкал. В дымных сумерках небо ночное,
Генерал у окошка сидит,
На колечко своё золотое,
Усмехаясь, подолгу глядит. Вот уж первые капли упали,
Замолчали в кустах соловьи.
Вспоминаются курские дали,
Затяжные ночные бои. Вспоминается та, что, прощаясь,
Не сказала ни слова в упрёк,
Но, сквозь слёзы ему улыбаясь,
С пальца этот сняла перстенёк. «Ты уедешь, — сказала майору, -
Может быть, повстречаешься с той,
Для которой окажется впору
Перстенёк незатейливый мой. Ты подаришь ей это колечко,
Мой горячий, мой белый опал,
Позабудешь, кого у крылечка,
Как безумный, всю ночь целовал. От сияют и высохнут росы,
Отпылают и стихнут бои,
И не вспомнишь ты чёрные косы,
Эти чёрные косы мои!» Говорила — как в воду глядела,
Что сказала — и вправду сбылось,
Только той, что колечко надела,
До сих пор для него не нашлось. От сияли и высохли росы,
Отпылали и стихли бои,
Позабылись и чёрные косы,
И отпели в кустах соловьи. Старый китель с утра разутюжен,
Серебрится в висках седина,
Ждёт в столовой нетронутый ужин
С непочатой бутылкой вина. Что прошло — то навеки пропало,
Что пропало — навек потерял …
В Переделкине дача стояла,
В даче жил старичок - генерал.

                                                                                               Генеральская дача
                                                                                        Поэт: Николай Заболоцкий

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-01 16:16:17)