Дедушка для новой осени

Приходите, святые деды, здесь дымится в горшке канун и блины источают дух.
Чем богата - тем и делюсь, припожалте ужо отведать...", и дрожащей рукой зачала высекать из кремня искру.
А как свет озарил избу - тут девица и побледнела, уронила кремень из рук и застыла в кругу огня.
Но унявши в коленях дрожь, поклонилась всем в пояс, села, и дождавшись когда возьмёт старший ложку - взяла сама.
Утром вышла во двор - седая, небо медленно расцветало, и лучи её кос касаясь, превращали их снова в медь.
Нынче все тебе вскрыты тайны, нынче - ужинала с дедами, будешь в душах теперь читать и лечить людей.
Лица ж древних гостей - запомни.
Плоть от плоти ты их. Кровь от крови.
                                                                                                                                                        Осенние Деды (Отрывок)
                                                                                                                                                       Автор: Юлия Чернышева

Чаще всего самые интересные события в жизни происходят случайно, когда даже и не думаешь о том, что что-то может  внезапно измениться или стать другим, не таким как было всегда…

… Нечто подобное произошло с Анютой, когда она вознеслась к небесам. Нет, нет! С девочкой ничего плохого не случилось, она просто легла спать и заснула. А потом – полетела в небеса.

Конечно ей это всего лишь приснилось, но  то что происходило было так реально, что Анюта даже зажмурилась от страха. И скоро поняла: закрывать глазки нет смысла.  Вокруг неё и так была полная темнота, и она парила  как птичка, и по ней и в ней, не ощущая ничего кроме полёта.

   Девочка летела и летела. Бояться она уже перестала, но ей стало скучно лететь одной и она собралась крикнуть, позвать к себе кого - нибудь, ведь непременно кто - то  спрятался от неё в этой темноте, как внезапно натолкнулась на что - то тёплое, местами мягкое, местами твёрдое.

- Осторожнее! – услышала Анюта ворчливый голос, - Там у меня  живот…  Ой! …А теперь -  рёбра! Нельзя ли тише!

   Голос был не сердитый, совсем как у Анютиного дедушки  который живёт в деревне.

- Извините! – пролепетала девочка, - Но я не виновата. Здесь так темно!
- Ладно, - примирился  голос.
- А нельзя ли, хоть на чуточку включить свет? Разве можно разговаривать в темноте с незнакомыми людьми?
- Ишь ты, темно ей! А мне и так хорошо! Ну ладно, только чуть – чуть.

  Вокруг немножко просветлело и Анюта увидела перед собой  старичка в длинной белой рубахе. Он был маленький, совсем как царь из мультика про Вовку из тридесятого царства. Дедушка сидел на чём - то невидимом и недовольно щурился, хмурил спрятанные под лохматые брови  глаза.

- А на чём вы сидите? – удивлённо спросила Анюта: - Тут же нет скамейки!
- Раз сижу, значит есть на чём сидеть.
- А что это, «на чём?»
- Пустота! – коротко ответил дедушка.
- А можно я с вами посижу? На пустоте…
- Садись!

   Дедок подвинулся в сторону. Анюта опасливо ощупав то, на чем сидел дедушка, взобралась на что - то плоское, похожее на ватную дощечку. Поёрзала задом, укрепилась на невидимом глазу сидении. Освоилась, заболтала ногами.

- А вы тут один сидите?
- Один!
- Оди - и - н?  И давно? – не поверила Анюта.
- Давно!
- Давно – давно?
- Сказано тебе, давно. Наверное,  всегда.
- Но это же скучно! Точно: мне стало скучно! Дедушка, давай поиграем.
- Это как? – озадачился дед. Он вытянул вперёд тонкие худые ноги, стал внимательно разглядывать их. Протянул руку, заскрёб пятку: - Эва! Ногти то, как отросли!
- Ногти нужно стричь ножницами, – строго сказала ему Анюта: - Если их ломать пальчиками,  то мама будет ругать!
- Ругать, ругать! А где же их взять, ножницы то! Отродясь не слыхивал про такое – ножницы! Ишь ты!
- Так мы будем играть? – Анюта нахмурила брови.

Хотела топнуть ножкой но вовремя спохватилась: кто его знает, что за пустота под ней. Вдруг свалишься.

- Это как? – снова спросил дедушка, пряча пятки под «пустоту». И вдруг, словно о чём - то вспомнив, спросил: - А ты кто? Откуда взялась?
- Я Анюта! Так меня все зовут: только дедушка, иногда называет егозой. А откуда взялась, я знаю. Меня мама родила… И ещё - папа…
- Так - так! Егоза говоришь? Это хорошо! Так чего тебе от меня надобно, егоза?
- Я играть хочу. Только тут темно, даже звёздочек на небе нет. Темно как в погребе. Так моя бабушка говорит…
- Бабушка, дедушка! – проворчал старичок: - Вон сколько вас развелось, а я думал что сам, один, пустотой наслаждаюсь. А что  это такое  – звёзды?
- Звёзды это когда…, - Анюта стала серьёзно и деловито объяснять деду «незнайке» что такое звёзды в небе. Ее даже не удивило, что такой старенький дедушка не знает про звёзды: он ведь сказал – в пустоте сижу. А в пустоте – что там может быть?  Ничего! Только он сам! Это Анюта понимала
- Ясно! – кивнул дед: - Смотри! Угадал? Так?
- Ой! Сколько их много стало! Совсем как везде! – всплеснула ладошками обрадованная Анюта, разглядывая множество внезапно появившихся звёзд: - Теперь мне нужен песочек. А ещё ведёрко, грабельки, лопаточка…
- Где я тебе всё это раздобуду? Чудишь ты, егоза!
- Как где? – заупрямилась Анюта: - Конечно, земли и асфальта  больше чем песка, но ведь его где - то берут?
- Земля! – дедушка озабоченно почесал лысину: - Откуда ей быть, здесь же пустота!
- И совсем не пустота! Вон, звёздочек сколько стало! А Земля – это большое и круглое. А ещё солнышко. Я это в планетарии видела. Сейчас я всё расскажу.

…Через некоторое время Анюта,  восторженно повизгивая, наблюдала как в «пустоте» начало твориться нечто невообразимое: звёздочки  закружились в искрящемся  от яркой пыли хороводе, срывались со своих мест, сливались в большие и малые пятна и точки, рассыпались, снова собирались вместе… Горели, лопались словно праздничные фейерверки, гасли и появлялись снова…

- Ну как? – самодовольно спросил дед. Он сидел на пустоте и почёсывал выставленную вперёд бородку: - Похоже на твой планетарий?
- Дедушка! – восхищённо прошептала Анюта: - Ты наверное волшебник! Или сказочник!
- Что ещё за сказочник? – удивился дед: - Объясняй!
- Волшебник, это тот -  кто творит чудеса. Как Дед Мороз. А сказочник, он ещё лучше. Такой дяденька и сочиняет сказки. А сказки – это то, что можно придумывать всем и никто на это не обидится, потому что знают – это сказка! Только не все могут их хорошо придумывать. Папа говорит, главное – чтобы в сказках не было обмана. А ты не обманщик: вон, сколько всего  наделал! – Анюта подумала, и уверенно добавила: - Точно! Ты – сказочник! Только про Луну забыл…
- Про неё ты ничего не говорила. Сделаем. – довольно кивнул Сказочник.
- Только правильно её прицепи, – торопливо вмешалась Анюта: - А то будут цунами и катаклизмы. И чтобы она на Землю не упала…

… Они сидели на невидимой лавке, болтали ногами и радостно разглядывали мир, который  раздвинув чёрную пустоту  проплывал перед ними.

- Ну что, егоза? Пора за песочком? Вон там, Земля твоя должна быть..
- Дедушка! – разочарованно протянула Анюта: - Ты совсем не пользуешься интернетом и ничего не знаешь. Посмотри: Земля красная, значит на ней нет воздуха. Как мы будем дышать? А потом, ещё нужны:  вода, лес, трава, море…
- Ух ты! М - да! – удивился дед сказочник: - Как вы живёте? Сколько много вам всего разного надо! Толи дело мне – пустота и всё! А теперь… Эх, связался с тобой! – дедушка огорчённо засопел, отвернулся от девочки.
- Деда! – Анюта тоже огорчилась, потянула старика за рукав: - Ты не сердись! Я ведь не знала что ты такой неграмотный…
- Зато ты, гляжу, не по годам умна, – проворчал дед: - Ну как я всё это сделаю? Ведь  про такое надо знать.
- Я помогу. Сейчас закрою глазки и начну вспоминать, всё - всё! Что папа рассказывал, что в школе успела научиться… я уже во второй класс перешла. А ещё, я в интернет подглядывала и в дедушкины книжки. Только ты меня не выдавай, про интернет…

  Анюта долго рассказывала деду всё, что успела узнать за своею маленькую  жизнь.

- Всё! – выдохнула она, – Если что ещё вспомню – расскажу. Самое пустяковое дело - это будет сделать кота и попугайчиков, я их хорошо знаю. У нас в доме живут – Рыжик и Кеша, они друзья. Ты, деда, главное не бойся: чего не понял обязательно сам до придумываешь. – девочка подбодрила приунывшего собеседника: - Ты всё сможешь, ты же сказочник! Не бойся… Всё равно нам нельзя останавливаться: «взялся за гуж – не говори что не дюж». Это мой дедушка так  говорит… Деда! А что такое – гуж, я забыла спросить…

… Через некоторое время Анюта с дедом стояли на берегу моря. Теплый ветер шумел в зелёных пальмовых вершинах, ласковые волны выбегали на чистый песочек. Яркое солнышко нагревало его.

- Море! Настоящее! – завизжала Анюта.

Девочка легла спать в кроватку в короткой рубашечке и конечно, оставалась в ней до сего времени. Во сне ведь одёжек не меняют, незачем. Но это был особый сон, совсем как взаправдашняя жизнь, но Анюта этого не знала. Сорвав с себя рубашонку, она побежала к воде. Дед оценивающим взглядом глянул на её беленькие трусики, остальное быстро сообразил сам. Через секунду, он тоже, заторопился вслед девочке, только трусы на нём были широкие и почти до колен.

… Ласково шуршали волны. На  колючих ветках кустарника  под ветром, парусом выгибалась белая рубаха. Дед сказочник прилепил на нос лепесток от кустика, лежал на спине, млел под лучами солнца. Дремал. Рядом в песочке копалась Анюта. Правда у неё не было лопаточки и ведёрка, но их заменили половинки кокоса. Сок они выпили, а скорлупки пригодились для игры.

- Пустота, пустота! – придавая голосу строгость, ворчала девочка: - И зачем ты в ней сидел так долго? Да ещё – один! Такой большой и несмышлёный! Учишь вас взрослых, учишь…

   Дед в половину уха слушал её воркотню и ему было необыкновенно приятно, как никогда ещё не было за всё его существование.

- Деда! – вдруг спохватилась Анюта и отложила скорлупку в сторону: - Ты не спи, деда! Ты забыл, что ещё надо сделать зверушек, рыбок, птичек… Посмотри, какая пустота без них…

Дед вздохнул и перевернулся на бок.

- Неохота. Да и зачем они? Вон, гляди как хорошо!
- Нет, деда! – убеждённо сказала Анюта: - «Мир будет не полон, без того что его должно наполнять». Так один умный дяденька сказал… по телевизору…
- Ох, егоза! – вздохнул  дед: - Ведь не отстанешь. Ладно, сделаю, только немного: всех – по паре. Остальное пусть эволюция  доделывает. Не все же мне трудиться. Только отдохну, и сразу сделаю. Хорошо?
- Хорошо! – согласилась девочка и вдруг, неожиданно  заявила: - Деда! А я тоже  хочу спать… И ещё -  хочу к маме. Давай я посплю, а ты все доделаешь сам. Только не забудь про города, а то где я найду маму и папу. Ты делай…

Она свернулась калачиком на песочке, положила руку под щёчку.

- Деда! – пробормотала засыпающая девочка: - Я проснусь в городе, а ты меня обязательно там найди. Это легко: у нас во дворе есть большие качели…  я там буду… приходи…
- Вот те раз! – удивился сказочник: - А что я в городУ делать буду… мне и жить там негде.
- Пустяки! Решим! Ты ведь сказочник… Мне бабушка читала как боженька мир сделал, совсем как ты… Только боженька почти неделю трудился, а ты – быстро…  А может ты и есть боженька, а?
- Не знаю, не думал. Нет. Наверное, ты правильно сказала – я сказочник. Мне так больше нравится. А зачем ты спрашиваешь?
- Не знаю. Слушай, пока не забыла: мама говорила  что тёте Люсе в магазин сторож требуется. Что бы хороший старичок был, непьющий… Ты ведь не пьющий?
- Не знаю! – растерялся сказочник: - Не пробовал…
- Значит - хороший! – заключила девочка.
- А зачем ты про боженьку говорила? – осторожно спросил дед.
- Ты наверное такой же  как и он! А у боженьки, знаешь, сколько домов понастроено? Много – премного! Зачем ему столько одному? Может он тебе хоть один, самый маленький отдаст, – последние слова Анюта проговорила совсем невнятно. Глазки её слипались.
- Ну и ну!  Кто же он такой, что ему так много домов понастроили?  И зачем ему столько одному то? Мне, если бы не ты, так и пустоты хватило б, с одной лавкой! – изумился старик.
- Не знаю. Надо у бабушки спросить… Она про эти дома всё знает…

Старик снял с куста свою простиранную, высохшую на ветру рубаху и укрыл девочку от лучей палящего солнца…

Дня через три  после удивительного приключения во сне, во время обеда, Анюткина мама оживлённо рассказывала мужу интересную историю.

- Представляешь, Коля! У нас в магазине новый сторож! Ну такой старичок – прямо чудо! Мы как глянули на него – обомлели! Так спокойно рядом с ним, и светло – светло на душе становится…
- Сектант, какой - нибудь! – проворчал папа, хлебая суп: - Или юродивый…поразводилось их немерено. Глядите…

                                                                                                                                                                        Скамейка в Пустоте (Отрывок)
                                                                                                                                                                               Автор: Василий Шеин

Отредактировано ОЛЛИ (2024-09-04 17:32:40)

Вот такие сны

Ариэль проснулся рано,
никого не разбудил,
Он оделся аккуратно,
И кроватку застелил.
Скушал завтрак без капризки,
Ведь свидетели не врут:
И пюре, и две сосиски
Арик съел за пять минут!
И с сестрой играл он дружно,
ей читал он книжки вслух-
До чего ж сынок послушный,
Аж захватывает дух!
А дочурка Даниэла
(Мама просто обалдела)
Говорит она:" ПОСПИТЕ,
Мама с папой, отдохните!
Ведь устали вы от нас!"
Ну, не детки, супер - класс!
И цветы они полили,
И нигде не насорили,
И не лазили в буфет,
Чтоб побольше взять конфет!
И игрушки за собой
Все убрали, до одной!
В доме блеск и чистота,
Даже вымыли кота!
Вдруг раздался тихий звон.
Неужели это сон?
Мама сладко потянулась
И с улыбкою проснулась.
- Ах, какой был чудный сон
Может, вещим будет он???

                                                  Мамины сны
                                            Автор: Кира Крузис

Отредактировано ОЛЛИ (2024-09-08 08:38:14)

Девушка

Вы были женаты?
- Ну да, вот же я и щёлкаю … На этой … Вареньке, Манечке … нет, Вареньке … ещё платье полосатое … музей … впрочем, я не помню.» (©)

Как трудно в этом мире жить
Где много суеты и зла,
Я не могу себя любить
И сохранить, что берегла.
Как дорого всё то, что было,
Что всё прошло и не вернуть...
И, знаешь, всё, как сон, уплыло,
Нельзя назад так повернуть.
А в будущем туманно, скользко,
Неясно всё, вокруг лишь мрак.
Нельзя узнать, что там далёко,
Завесил всё туманный фрак.
А настоящее так скупо,
Так глупо, скверно и смешно,
Нельзя смотреть в глаза друг друга,
Ведь стыдно это и грешно.
Как трудно в этом мире жить,
Где всё постыло, очерствело...
Где силы взять, чтоб не забыть,
Чтоб зачеркнуть мне все пробелы?

                                          Как трудно в этом мире жить... (Отрывок)
                                                            Автор: Хиро Шэр

Звонит телефон; девушка достаёт его из-под подушки — номер неясный, незнакомый, какой-то до обидного обычный, и девушка сердито сбрасывает звонок. Она пальцами чувствует, что телефон зазвонит снова, и не ошибается: когда раздаётся звонок с того же номера, она медлит, но берёт трубку:

— Слушаю…
— Привет, Пальмира!

Щёки девушки медленно покрываются румянцем. Подруги зовут её Мирой, новые знакомые удивляются и недоверчиво переспрашивают; в школе имя доставляло мучения, потому что глупые одноклассники звали Пальмой и Бананом, особенно в тринадцать лет, когда она начала вытягиваться ввысь и сутулиться из-за этого,— мама восхищалась её ростом и стройностью, школьники издевались. Даже в университете мало кто знает её полное имя: преподаватели предпочитают фамилии, остальным всё равно.

— Привет. Откуда…
— Погоди. Давай играть?

Голос на том конце мягкий, девичий, но чуть с песочком, до того тёплый и лёгкий, что неожиданно мурашки по щиколоткам и выше. Девушка забирается на постель с ногами и укрывает ступни покрывалом.

— Если я угадаю, что ты сейчас делаешь, пойдём гулять. На пять минут, просто подышать свежим воздухом. У меня тут кофе с вишнёвым суфле. Тебе вроде нравится?
— Откуда ты знаешь?
— Да потом расскажу,— смеётся в телефоне девушка.— Давай? Ты вся заплаканная, даже подушка мокрая, хочется снова пореветь, но гордость не даёт. Сидишь на кровати, чуть укрывшись. Тебе не холодно, просто не слишком уютно. В этом мире, где всё плохо.— Она говорит серьёзно, но Мира всё равно слышит в её голосе лёгкую улыбку.— Не знаешь, что делать, даже любимую книжку забросила подальше. Ну как, угадала? Идём гулять?
— Ты… кто?
— Я тебе всё расскажу, обещаю.— На этот раз голос совершенно серьёзен. Тембр какой-то джазовый, думает Мира. Щёточками по барабану, тихий звук. И клавиши тихо. Мурашки теперь бегут по плечам. Сопротивляться этому голосу сложно.— Жду тебя на детской площадке под грибом.

Девушка знает этот жестяной гриб. Краска на нём уже едва видна, но он родной. Играла под ним в песочнице в глубоком детстве, но до сих пор воспоминание о влажном осеннем песке на ладошках.

Вздохнув, Мира натягивает шорты, меняет домашнюю футболку на уличную, приличную, померанцевых оттенков с окситанскими надписями (*); обувается и, чуть не забыв телефон, спускается во двор.

Дождь только из дома кажется неприглядным. В воздухе тепло, лужи в отблесках ночных окон. Неожиданно ей закрывают глаза ладонями и тихо смеются — тот самый голос по телефону, его невозможно не узнать.

— Привет, ивушка плакучая!

Как хорошо, что в темноте мурашки на ногах никто не будет разглядывать. Почему некоторым достаются такие волшебные голоса?

— Привет. Всё это ужасно странно,— в голосе Миры океаны сомнения.
— Просто посмотри. Подними голову чуть выше.

Девушка берёт Миру за руку, ведёт чуть в сторону и поворачивает за плечи. Шумит дерево, тучи расходятся, и леденцовая луна появляется в высоких ветвях, как на древнем свитке.

«Когда мои песни утихнут, растают, как пена прибоя, когда мне захочется плакать, я снова взгляну на луну в этих юных ветвях»,— удивительная девушка читает ей тихо, бережным своим голосом. «Это с древнекитайского. Смотри, сколько у меня таких лун». Она высыпает Мире в ладони целую пригоршню карамелек точно такого же цвета. «Посмотри на просвет!»

Теперь руки все липкие, но Мира улыбается, любуясь сквозь нежно - персиковую карамельку на свет фонаря — это неожиданно красиво. Пригоршню конфет они высыпают в бумажный кулёк — мягкое воспоминание из детства. Обе оттирают ладони влажными салфетками.

— Ты обещала кофе,— она впервые смело смотрит в глаза своей собеседницы.
— Сейчас. Держи!

Два стаканчика стоят на краю песочницы. Девушка подхватывает их и один вручает Мире. Стаканчик ещё горячий, но это приятно. Доски старой песочницы мокрые, поэтому садятся на самый краешек, вытянув ноги. Пенка на кофе кажется золотистой в отблесках разноцветных окон.

Девушка трогает её за руку и кивает снова вверх:

— Смотри, третье окно слева: там гладят платье. Завтра вечеринка по поводу выпускного. А там розовый свет в окнах, значит, много растений. А вот тут необычный оттенок у штор, как свежий салат.
— Знаешь, что? Есть хочу. От переживаний проголодалась.
— Идём! — Девушка вскакивает, чуть не расплескав кофе, хватает Миру за руку, и они быстрым шагом, не стесняясь луж, шлёпают по мокрой улице к ближайшему ночному кафе.

Горячая лапша пачкает нос и подбородок, и от этого почему-то уютно. Мира не сразу поняла, что они в том самом кафе, откуда ей сегодня прислали печальное письмо; они зашли с другого входа, заказ делала её новая собеседница, пока Мира смущалась, не зная, что сказать знакомой официантке Даше.

Она берёт салфетку и вытирает спутнице подбородок, весь блестящий в бульоне и соусе. Они смеются, и Мира тайком разглядывает её — такую светлую, почти прозрачную, как свежая вода. Глаза неправдоподобно синие, даже в жёлтом свете лапшичной; воздушные волосы волнами по худеньким плечам, по голубой рубашке с подвёрнутыми рукавами, цветом — неба, омытого утренним дождём. Мира вспоминает, что час назад извела десяток бумажных платочков, а сейчас глаза тоже щиплет, но слёзы какие-то приятные.

— Ну ты чего! — теперь девушка напротив вытирает ей слёзы, едва не опрокинув коробочку с остатками лапши.
— Да я не знаю, просто... Удивляюсь. Откуда ты вообще узнала?
— Пролетала мимо на метле, увидела в окно, что ты плачешь, вот и решила тебя чуть - чуть развлечь, — светловолосая девушка мягко улыбается.
— А если серьёзно? — Мира проводит ладонью по столу. Сколько раз она его протирала после ухода посетителей. А сейчас деревянная поверхность кажется ей приятной на ощупь.
— А если серьёзно, то стены в подъезде слишком тонкие. А зная номер квартиры, легко узнать и номер телефона. Не сердись.
— Я — сержусь? Мне кажется, я скоро светиться начну, мне так легко сейчас.
— Это хорошо. Идём!

Девушка оставляет деньги на столе, хватает её за руку и тащит на улицу. Даша что-то говорит вслед, но Мира уже не слышит, и дверь звенит колокольчиками.

                                                                                                                                           Девушка из музея древностей (Отрывок)
                                                                                                                                                      Автор: Кирилл Панфилов
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) футболку на уличную, приличную, померанцевых оттенков с окситанскими надписями - Окситанский язык — язык части населения Южной Франции и сопредельных территорий Италии и Испании. Распространён в следующих исторических провинциях: Лимузен, Овернь, Лангедок, Прованс, Перигор, Дофине и Гасконь. Относится к романским языкам. В разных их классификациях включается либо в галло - романскую подгруппу, либо в окситано - романскую подгруппу, либо в пиренейскую группу.

Отредактировано ОЛЛИ (2024-09-26 20:48:43)

Пред дробью морской беды

27...29...30...
ничего не бывает *просто*.
перепутались буквы числа.
трижды 30 - равно 90.

в голове сейчас неразбериха.
116...110...120...
то шепчу, то срываюсь до крика.
18...17...16...

22...25...28...
небо плачет дождями шальными.
у меня без тебя - осень.
32 на 8 - 4...

5 на 7...календарь листаю.
весь мой внутренний мир простужен.
я с ума схожу. я скучаю.
СТОЛЬКО дней без тебя...ты мне нужен !

                                                                            неразбериха
                                                                   Автор: Котик Бархатный

Лара ехала в автобусе и смотрела в окно. Дорога от города до моря занимала всего сорок минут, и эти минуты всегда приносили ей много радости. Слегка холмистая местность вобрала в себя всё то, что она так любила. Здесь были и просторные луга, и густой лес.

Лето забросало землю буйной растительностью. Было такое ощущение, что цветёт абсолютно всё. В открытые окна врывался ветер, наполненный ароматом цветущего шиповника и ещё чего-то восхитительно пахнущего.

Вот и море.

Она уже слышит его дыхание, хотя и не видит пока. Вот сейчас, за поворотом… Лара прибавила шаг. Море, как всегда радостно, встретило её. Оно обрадовалось ей, не меньше, чем она ему. Ветер с нежной порывистостью трепал её волосы, гладил щёки… Лара сняла босоножки и побежала по песку к воде. Волны с шуршанием набегали на берег. Вот они коснулись её ног, обдали приятной прохладой.

«Как хорошо жить!» – подумала она, вдохнув полной грудью свежий морской воздух. Лара всегда удивлялась своим друзьям и родственникам, которые живя у моря, навещают его буквально пару раз в год. «Вы имеете такое богатство - сокровище под рукой… И оно вам безразлично».

Лара приехала в город у моря буквально на несколько дней. На дольше вырваться не удалось. Но она была рада и этой малости. Просто счастлива. Счастлива? Лара полтора месяца назад рассталась с мужчиной, которого любила. Ей нужно было привести свои мысли в порядок, всё разложить по полочкам. Подумать обо всём этом в полном одиночестве.

Несколько дней пролетели, как несколько секунд. Никакие свои мысли она так и не привела в порядок. Как был бардак у неё в голове и в сердце, так он там и остался. Ей было некогда. Она общалась с морем. Лара целиком была поглощена своим романом с ним. Просто одна любовь на какое-то время отвлекла её от другой.

Самолёт – завтра утром. Лара стояла на берегу и смотрела вдаль. В этот её приезд море почему-то все дни было спокойное. Оно как будто дремало. Только в первый день оно встретило её ветерком и небольшими волнами. Лара сожалела, что не смогла насладиться в этот раз грохотом обрушивающейся на берег воды, которая, ударившись о прибрежные камни, рассыпалась миллиардами солёных брызг.

Лара любила стоять в такие минуты на ступенях променада, спускающихся к воде. От осознания всей мощи стихии захватывало дух. Вот это силища! Как много в море энергии! В такие минуты она ощущала в себе восторг и блаженство.

А сейчас море уснуло. «Мо-о-ре! Я хочу волн, а ты лениво теребишь мои щиколотки, как котёнок бумажный бантик». Море не отвечало. Лара посмотрела на часы – уже восемь вечера. Надо уходить. Прощаться и уходить. Ей ещё чемодан собирать.

Вдруг она заметила - что-то происходит на берегу. То там, то здесь слышались удивлённые возгласы. Лара была целиком поглощена своими мыслями и поэтому не заметила, что все люди смотрят в одну сторону. Она тоже стала вглядываться в море.

И вдруг увидела очень странную картину. Морская вода на поверхности в нескольких сотнях метров от берега имела резкую границу в цвете. Как будто какая-то черта разделила морскую гладь на две части – до и после. От берега и до этой черты вода была обычной морской водой. После – вода была яркого зелёного, просто фантастического, цвета. Это было невероятно! Может быть, люди, которые живут у моря, и не удивятся. Но она такого никогда не видела в своей жизни.

Ярко - зелёная вода очень быстро приближалась к берегу. Это выглядело ещё фантастичней потому, что не было ветра. Просто ни ветриночки! И стремительно приближающаяся черта, разделяющая море на две части – реалистичную и сюрреалистическую. Лара стояла, будучи не в силах отвести взгляд от этого фантастического зрелища.

Буквально через пару минут, вдруг резко налетел ветер. Причём он был такой бешеный, что в одно мгновение поверг в панику весь народ на пляже. Раздался женский визг. В воздух взлетели шляпы, зонтики, какие-то платочки - косыночки… Песок с мелкими камушками нёсся облаком по пляжу. Люди спешно собирали свои вещи, одевались и убегали.

Лара стояла на месте. В какой-то момент ей даже стало страшно. А вдруг сейчас… что-то произойдёт? «Вот и посмотрим что, трусиха», - одёрнула она себя. Минут через десять всё как-то… нет, не успокоилось, но стало обычным. Привычно предсказуемым.

Странная черта дошла до берега, и море приобрело свой обычный цвет. Небо затянуло дымкой облаков. Ветер оставил в покое вещи людей и песок. Теперь он просто дул. «Ветер с моря дул… Отгонял беду…» - пропела Лара, чувствуя, как поднимается у неё настроение. Вместе с её настроением стали подниматься и волны. Высокие, мощные… Как она и хотела. Море не отпустило её без «подарка».

Рассказ реальный. Так всё и было...

                                                                                                                                                                                Ветер с моря дул…
                                                                                                                                                                         Источник: Жидкое зеркало

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-01 01:05:46)

Флэшбэк темы дня

Не двигайся и не дыши, не то услышит.
Лениво ветер камыши в ночи колышет,
Луна кровавая в воде дорожку стелет,
Слетает ведьма в тишине на спящий берег.
Метлу оставив на траве, идёт, хромая,
Трясутся руки, долгий век к земле склоняет,
Тесьма с редеющих волос скользит змеёю,
Немногим видеть довелось её такою.
Но только где они теперь, никто не знает.
Прижмись скорей к сырой земле, пусть защищает.
Когда творится ворожба перерожденья,
Тебя увидеть не должна, стань чёрной тенью.
Вот погружается она в ночные воды,
Речная гладь над головой свой полог сводит.
Лес в ожидании тревожном замирает,
Лишь путь Луны багряной бликами сверкает.
Минута? Вечность? Будто вдруг исчезло время.
Но, всплеск - и снова из глубин идёт на берег,
Так грациозна и стройна, походкой лани,
Лучом Луны освещена, твой ум дурманит,
Огонь струящихся волос сравним с луною,
И совладать не можешь ты уже с собою.
Сорвался с губ восторга вздох неосторожный,
Ты обнаружен, убежать уже не сможешь,
С собою в вечность унесёшь последний танец,
И отразившийся в глазах Луны багрянец.

                                                                                 Перерождение
                                                                                  Автор:tassikk

Всем известно, что падОвская земля издревле богата своими дарами и умельцами. Какой стороны не коснись, везде наши мастера своё проявление имели, но особливо это в узорочном ремесле было - у падовских мастеров испокон веку в этом деле свои секреты имелись, которые они промеж себя держали да никому о том не сказывали.

Падовское узорочье в таком почёте находилось, что об нём даже в Сам - Петербурхе представление было, да и как тому не быть, ежели барин наш к этому делу страсть большую имел и благорасположение. И вот однажды через узорочье падОвское история одна  приключилась...

Задумал как-то наш барин сделать у себя в усадьбе диковинку, да не простую, как у прочих - глянул, да и забыл, а такую, чтоб с хитрецой, с вывертом! Чтоб, положим, у всех такое было, да ни у кого такого не было. Вот задачка -то!

Думал барин наш, думал, да и выдумал :

- А построю -ка я себе беседочку для отдохновения от забот мирских, да не под деревьями, как у прочих, а на деревьях!

И загорелся барин задумкой своей, воспылал просто! Призвал к себе лесника нашего Григорья Опёнкина и загадал ему сыскать в лесу такое крепкое дерево, чтоб задумку сию осилить могло. Вздыхает Григорий : отчего ж не сыскать -то, особливо когда лес энтот взад - вперёд самолично им исхожен до кочки последней?

- Как такому дереву да в в лесу нашем не быть? - говорит.

И повёл он барина к реке да на ту сторону сплавил. Видит барин - не сбрехал лесник : стоит пред ним дерево преогромное, как есть, натуральный дуб - десять человек позови, и то не обхватят! А как повыше - дерево на три разделяется, и  шапка у него на пол леса грибом раскинулась.

- Это сколько ж ему годочков -то? - спрашивает барин, - Сколько лет такая громадина в моём лесу обретается, а раньше и не видал я её?
- А почему ему- то? - мотает башкой Григорий, - Три дубочка тут, вот, сами погляньте! А как со стороны, то один, конешно. Три братца это, а годочков им не тук уж чтоб, но точно не скажунемно. Молодёхоньки они ишшо, в самой что ни на есть своей крепости.
- Вот и я говорю, что три их тут, да как один! - радуется барин и ручки свои потирает. Пондравилось ему, значит, а как же иначе, когда дубки эти от берега совсем недалече, а через речку уже и парк барский, почитай, что дома. Ежели дорожку к дубкам напрямки срубить, то обратно красота получается!

Созвал барин мастеров наших и распоряжение им дал : наверху дубов настил положить с балясинами, да чтоб узор знаменитый, падОвский был, с печатками, как положено, а внизу самом поварню с печками и прочими удобствиями обустроить, но чтоб ступенек там али ещё чего прочего - и думать не сметь!

- Вот, положим, залезли мы с гостями наверх по лесенке, - поясняет барин мужичкам, - а как слезли, лесенку ту с сторонку прибрать полагается, потому как ходить к нам не надо, да и нам то не требуется, пока сам не повелю! А кушанья нам с - под низу на верёвке доставляться будут, чуете, мужики? - спрашивает, - Или вот спросит барыня, где, мол, барин? А ей ответик готовый : "В беседочке своей на дубках!" . " Ой - ой! А как доберусь я до него?". "А никак!".

Возрадовались за барина мужички : ловко придумано! И за работу принялись.

А мужички у нас работают, известно как – только щепы летят! За беседкой дело не стало, срубили быстро, а как до узорочья дошло, собрал барин всех своих мастеров - узорочников, и стал с ними стратегию решать. А главный из мастеров был Иван Сирота - прозвище ему такое было, потому как ещё во младенчестве его подле церкви в кустах обнаружили, а кто его туда пристроил, неизвестно.

Иван хлипким, болезным мальчонкой рос, но к узорочью шибко способным оказался : чурку какую, положим, возьмёт, да такую пронзительную вещь с неё сотворит, что и сказать нет никакой возможности! Ежели лоза виноградная, то прямо в роте сладко, а ежели птичку какую, то в оба гляди, кабы не улетела! И уж чего уж только наш Иван барину не сработал : и статуйки разные, и шкапчики, и ларчики, и креслица! Ценил барин за это дюже мастера Ивана и только ему доверил задумку свою потайную. Так и сказал :" Не посрами!". Амбиция!

А Иван чего? Ему б только матерьял да струмент, да чтоб не дёргал никто.

Ну, расчистили под дубами теми площадочку, порубали чего и пошла работа! Беседку с крышей быстро стесали, на верха подняли, а уж внизу одни мастера печку для куфарни кладут, другие настил стругают, третьи оградку  ставят, как положено. А Иван Сирота меж тем один на дубках. Лесенку ему особую сколотили, вышиной, почитай, аршинов шесть, не меньше. Барин влезет поглядеть, как там чего, да только крякает от полного удовольствия!

У беседки той три бортика вышло с дверкою, да одну стенку за главную пристроили. Иван по четырём сторонам башенки кручённые с оконцами сделал, а промеж них по лозу пустил : букашки там разные да ящерки по листочкам ползут, округой любуются. Посерёдке столик узорчатый : по верху на нём солнышко лучами во все стороны распирает, так и светит, аж слепит, а для барина самоличное креслице представил - на спинке два льва звериных сидят, лапками друг на дружку машут, клыки показывают, а по ножкам змейки ползут. Для гостей скамеечки попроще придуманы, а по ним жаворонки, воробушки да прочая пташья братия скачет.

Из цельного бревна Иван деревце состругал - с листочками там, с веточками, и сову на сову приладил. Всё изукрасил мудрёным кружевом, а на дверце цветочки посадил – один лепесточек ветер рвёт, другой сам опадает, а которые прочие - на мир глядят. Беседка не беседка, а цельный узорочный мир получился. Красота несказанная! Растрогался барин и полез Ивана обнимать :

- Уважил ты меня, Ваня! - кричит,- Ох, как ты меня уважил!

А как стал всё обстоятельно осматривать, до стенки дошёл и опешил.

- Как же так, друг сердешный, - спрашивает, - у тебя самый серёд - то пустой вышел?

Чешет затылок Иван да вздыхает :

- Да вот, - говорит,- никак придумать не могу, что по самой центре изобразить! Тут же самая что ни на есть дивность должна присутствовать, которой ни у кого в наличности нет!
- Это да! - кивает барин, - Беседочки такой, твоя правда, ни у кого в округе нет! Ты, Ваня, думай да поспешай. Ко мне, почитай, вся губерния приехать желает на диковину сию взглянуть.

И положил на стенку сроку три дня, поохал, ручками помахал и обратно на землю полез, а  Иван присел на скамеечку да думки свои узорочные гоняет.

Старший барич приходил, хвалил Ивана дюже, а касательно пустоты на стенке сказал:

- Это, Иван, вас муза покинула. Как она возвернётся, так вы свою работу  вмиг кончите!

Пригорюнился Иван - где ж эту музу искать, будь она неладна!

Михал Иваныч, доктор наш, по лесенке поднялся, всё обглядел и с образовательной позиции замечание сделал : мол, львы, Иван, у вас тут не совсем к месту обретаются. Вроде лес наш, падОвский, а львы, извините, хищники заморские, но потом и сам догадался – у барина на гербе таких львов видал! А по поводу стенки заметил:

- Вам, Иван, отдыхать больше надобно. На износ работаете! Воздуха у вас тут, можно сказать, навалом, а вот отоспаться вам не мешало бы!

Дочка барская, шустрая такая, прибегала. Всю беседку вдоль и поперёк обсмотрела, а пичужки ей более всего приглянулись. Притащила Ивану книжек разных с картинками:

- Вот полядите на картинки, Иван, - говорит,- может, здесь вы свою музу отыщете?

Вздыхает Иван, головой мотает, а она опять :

- Иван, а вы мне птичку лесную сделаете? - спрашивает.

Молчит Иван. Что ж это за оказия такая со стенкой это? Думал Иван да вздыхал, и сам не заметил, как заснул с расстройства. Мужички его не касаются, поделали дела свои да в усадьбу подались...

А Иван проснулся к вечеру - солнышко на покой пошло, только верхушки дерев алым цветом горят. Ветки округ хрустят да птички на все лады щебечут. Пора, Иван, и тебе восвояси убираться!

Только он вот так подумал со скамеечки встать, как видит : на самой дальней башенке филин сидит – нос крючком, грудь колесом, крылья за спиной сложены. Сидит да на Ивана жёлтыми глазищами таращится!

Ну, для человека филин, положим, птичка не великая, и вреда от неё особливого нет, да только до людей она не охоча – увидь её поди! А этот сидит да завроде Ивана как и не боится.

Глянул Иван вниз, а там и нет никого.

" Ага, - думает себе Иван, - погожу немного!"

А филин тот лапами когтистыми по бортику по листикам да по ящеркам пошёл, добрался до стенки, башкой завертел - цветочкам смотрины устраивает. Даже перед птицей неудобно Ивану за пустоту!

- А чиво ж тут пусто так, сырой плетью тебе по пяткам?

Опешил Иван :

- Кто это со мной говорит? – спрашивает.
- Ты чиво, паря, совсем от своей работы ошалел?

Не верит Иван глазам своим - филин человечьим голосом разговаривает!

- Долго ты на меня зенки свои таращить будешь, сто плетей тебе под хвост? - ворчит филин, - Отвечай, кады тебя спрашивают, ну!

Пришёл в себя Иван, лицо ладонями пошкрябал :

- А я и не знал, что филины по - нашенски говорить могут!
- А чиво ты воопче знаешь, душа – меховушка? – филин свои брови насупил, - Думаешь, раз дерево резать учёный, так до всего на свете и достиг? Э-э, братец, шалишь! Ты чиво по центре лысину оставил, комара тебе в пасть?

Дивится Иван - до чего ругачий филин ему попался!

- Так ты подскажи, - просит он, - раз у тебя ума в достатке!
- У меня всего в достатке! - отрезал филин, - Да только как я тебе подскажу, ежели ты, лапка жабья, сам того не видал?

                                                                                                                                                               Три дуба. ПадОвская сказка (Отрывок)
                                                                                                                                                                   Автор: Марина Новикова - Шведт

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-04 19:51:04)

А - А .. нашего городка

— Я сама не знаю иногда, что у меня в голове, — продолжала Ася с тем же задумчивым видом. — Я иногда самой себя боюсь, ей - богу. Ах, я хотела бы… Правда ли, что женщинам не следует читать много?

                                                                                                                                                  Тургенев И. С. - «Ася» (Цитата)

Мне говорят, что я всегда горда,
Что у меня приливы превосходства,
Что со своей походкой от бедра
Ходить, как все, уж не сумею просто.
Мне говорят, что подиум меня
Испортил лживой славой восхищенья,
Что нет в глазах восторга и огня,
Что от меня сбежало вдохновенье.
Мне говорят: ты будь сама собой,
Простой, как гвоздь, открытой, откровенной,
Чтоб не скрывала от друзей любовь,
Что смысла мало в тайне сокровенной.

                                                 Сама собой (Избранное)
                                                Автор: Марута Николай

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-06 17:47:39)

Купальщица

Течение, подточив, раскололо лёд,
Не нас ли с тобой несёт по реке на льдине,
Не мы ли болтаемся щепкою на стремнине,
Не нам ли пора бояться вот эту вот
Растущую трещину ровно посередине?

Бежит и меняется берега полоса,
И ты не боишься, знаю, ты очень смелый,
Не дай нам расстаться, делай, хоть что-то делай,
Но только не вздумай даже меня спасать,
Когда отнесёт от тебя мой кораблик белый,

Не прыгай тогда в расширяющийся прогал -
Вода ледяная, даром, что светит солнце,
Не прыгай, не прыгай - и каждый из нас спасётся.
Нас вынесет, только на разные берега.
Пока же за ворот, пояс или рукав
Держи, сколько держится, может быть, обойдётся.

                                               Не нас ли с тобой несёт по реке на льдине
                                                                  Автор: Не Чужая

Дело было ранней весной. Мы с Аглаей пришли на речку, чтобы полюбоваться ледоходом, но он почти уже кончился.

Вспухшая вода тащила теперь ледяную мелочь да всякий сор, а крупные льдины проплывали редко.

Мы сели на брёвна, сваленные на берегу, и стали грызть подсолнухи. Аглая щёлкала их лихо, бросая семечки в рот и выплёвывая шелуху метра на три от себя. Я с завистью поглядывал на неё и старался ей подражать, но у меня ничего не получалось. Каждое семечко я мусолил по целой минуте, подбородок и руки мои стали мокрыми от слюны, и к ним прилипала шелуха.

— Сегодня и глядеть-то не на что,— сказала Аглая.— Вот вчера — это да! Вчера такие льдины плыли — весь мост дрожал. А на одной льдине мы кошку видели. Бегает, мяукает!.. Мне так жалко её было… Просто ужас!
— Бывает, что и людей уносит, не то что кошек,— ответил я.— На Днепре вот двоих девчонок унесло, а пятиклассник их спас.

Аглая покосилась на меня:

— Кто-о?.. Пятиклассник? Выдумываешь!

— Не веришь? Почитай вчерашнюю «Пионерку». Девчонки маленькие были, лет по шести… Их на льдине стало уносить, а они попрыгали в воду, думали — мелко, и начали тонуть. А пятиклассник схватил большую доску, подплыл к ним на ней и спас.
— У!.. На доске! На доске и я бы спасла. А что ему было за то, что он спас?
— Какой-то грамотой его наградили и ценным подарком. А в «Пионерке» даже портрет его напечатали. Погоди, у меня, кажется, с собой эта газета: я в неё бутерброд заворачивал.

Газета действительно оказалась у меня. Я передал Аглае скомканный листок. Шепча себе под нос, она прочла заметку «Отважный поступок Коли Гапоненко» и принялась разглядывать помещённый тут же Колин портрет.

— Во, Лёшка! Небось этот Колька не думал и не гадал, что про него в газете напечатают! Вчера был мальчишка как мальчишка, никто на него и внимания не обращал, а сегодня — нате вам! — на всю страну прославился.— Она вернула газету мне.— Вот бы нам кого-нибудь спасти!

Я промолчал: не хотелось признаваться, что я сам плаваю как топор.

— И чтобы наши портреты тоже напечатали,— продолжала Аглая.— Ты бы в чём сфотографировался? Я бы знаешь в чём? Я бы в новом берете, что мне тётя Луша подарила. Мы бы с тобой шли по улице, а нас бы все узнавали: «Глядите!

Глядите! Вот те самые идут… которые спасли». Во было бы! Да, Лёшка?

Я пробормотал, что это, конечно, было бы неплохо. Аглая совсем размечталась:

— Лёшк! А в школе?.. Вот бы ребята на нас глаза таращили! А мы бы ходили себе, будто ничего такого и не случилось, будто мы и не понимаем, чего это все на нас так смотрят. Мы бы не стали воображать, как некоторые. Да, Лёшка? Ну чего, мол, такого особенного! Ну спасли человека и спасли — подумаешь какое дело! Верно, Лёшка, я говорю?

Я молча кивнул. Аглая вскочила на ноги.

— А что, думаешь, мы не могли бы спасти? — почти закричала она.— Вот если бы сейчас тут на льдине кого-нибудь понесло, думаешь, мы не смогли бы спасти?
— Смогли бы, наверное… Если бы на доске.

Аглая сжала худенькие кулаки, топнула сапожком по бревну, на котором стояла, и, подняв лицо к небу, замотала головой:

— Эх! Ну вот всё бы отдала, только бы сейчас здесь кого-нибудь на льдине понесло!

Я сказал, что надеяться на это не стоит, что такие счастливые случаи выпадают редко.

Аглая притихла. Она зажала указательный палец зубами и с минуту думала о чём-то, глядя на речку. Вдруг она села на брёвна и повернулась ко мне:

— Лёшк! А давай друг друга спасём.
— Как это — друг друга? — не понял я.
— По очереди: сначала я тебя, потом ты меня.
— Как это — по очереди?
— А так! Видишь льдину? Её чуток от того бревна отпихнуть, она и поплывёт…
— Ну и что? — спросил я.
— А вот и то! Неужели не понял? Ты стань на эту льдину, а я буду гулять по берегу, будто тебя не замечаю. А потом ты вон тем шестом
оттолкнись и кричи: «Спасите!» Только громче кричи, чтобы люди с моста услышали. Они побегут тебя спасать, а я первая брошусь в речку, и ты тоже бросайся, и я тебя вытащу. И получится, вроде я тебя спасла.

Я даже отодвинулся от этой сумасшедшей и молча замотал головой.

— Во! Струсил уже! — воскликнула Аглая.
— Вовсе я не струсил, а просто… просто я не хочу лезть в холодную воду. Тут знаешь как можно простудиться!..
— «Простудиться»! Эх, ты!.. «Простудиться»! Люди в проруби зимой купаются и то не простужаются, а ты несколько секунд помокнуть боишься. Ведь сбежится народ, так тебя сразу десятью шубами с ног до головы укутают.
— И ещё… и потом, я плавать… Одним словом, я плаваю не очень хорошо,— пробормотал я.

Аглая вскочила.

— Да зачем тебе плавать? — закричала она.— Ты погляди, тут воды по пояс! Мы только для виду побарахтаемся, и я тебя вытащу.

Я тоже приподнялся и посмотрел на воду. Берег в этом месте спускался очень полого. Даже в двух метрах от него можно было разглядеть консервную банку, белевшую под мутной водой. Похоже, что и правда утонуть здесь было нельзя, но я продолжал сопротивляться. Я сказал, что это вообще очень нехорошо и нечестно — обманывать людей.

— Вот чудак! «Обманывать»! — передразнила Аглая.— Какой же тут обман, если мы и в самом деле могли бы спасти, да нам случай не выпадет! Чем мы виноваты, что здесь никто не тонет? А хочешь совсем без обмана, так давай отплывай на льдине подальше, и я тебя взаправду спасу… А денёчка через два ты меня спасёшь, и тоже без обмана… Хочешь, я с моста сигану? На самой серёдке! А ты заранее доску приготовишь и меня спасёшь.

От такого предложения меня затряс озноб. Я промямлил, что слава меня вообще не так уж интересует.

— Тебя не интересует, ну и не надо,— согласилась Аглая.— Давай я одна тебя спасу.

Я и на это не согласился. Мы долго спорили. Аглая то ругала меня трусом, то говорила, что я самый отчаянный мальчишка во всём дворе, что только я могу отважиться на такое дело. Я не попался на эту удочку. Тогда она обозвала меня эгоистом паршивым. Я сказал, что эгоистка, наоборот, она: ей хочется славы, а я мокни из-за этого в ледяной воде.

Мы совсем уже поссорились, как вдруг Аглае пришла в голову новая мысль:

— Ладно! Не хочешь мокнуть — не надо. Мы давай вот чего — ты становись на льдину, плыви и кричи: «Спасите!» А я брошусь в воду, протяну тебе шест и притащу тебя к берегу. Вместе со льдиной притащу, ты даже ноги не промочишь.

Идёт?

Я почувствовал, что деваться мне больше некуда, что, если я и теперь откажусь, Аглая в самом деле примет меня за труса. С большой неохотой я согласился. Я только сказал Аглае, чтобы она не вздумала спасать меня без обмана, и ещё раз напомнил ей, что плаваю неважно.

Аглая сразу повеселела.

— Не! Мы тут, у бережка,— сказала она и, отбежав к тропинке, тянувшейся вдоль реки, приглушённым, взволнованным голосом стала меня торопить: — Иди! Я здесь буду гулять, а ты иди. Ты вон тем шестом оттолкнись и бросай его на берег.

Иди! Ну, иди!

Однако я не двинулся. Переходить на льдину мне ужас как не хотелось. Всё ещё стоя на брёвнах, я посмотрел на мост, видневшийся метров за пятьдесят от нас. Там шли люди, тащились подводы, с глухим гулом катились грузовики… Я повернулся и оглядел наш берег. Здесь не было домов. От самого моста тянулись дощатые заборы каких- то складов да фабрик, а дальше начинался луг. И на всём протяжении от моста до луга я не увидел ни одной человеческой фигуры.

Только Аглая торчала на тропинке.

— Ну чего стоишь! Опять струсил? Иди! — сказала она сердито.

Я вздохнул и сошёл с бревна. Медленно скользя и увязая в раскисшей глине, добрался я до шеста и поднял его, испачкав руки. Льдина только самым краешком касалась берега, и мне пришлось сделать шаг по воде, прежде чем стать на неё.

Утвердившись на льдине, я взглянул на Аглаю. Она прогуливалась по тропинке, заложив руки за спину, разглядывая что-то в небе, и фальшиво распевала писклявым голоском:

Куда, куда вы удалились…

Вот она зыркнула на меня одним глазом, на секунду приостановилась, тихонько сказала: «Толкайся! Отталкивайся!» — и снова заверещала:

Весны моей златые дни…

Я мысленно говорил себе, что здесь мелко, что никакой опасности нет, что через минуту я снова буду на берегу. Но мне это не помогло. Тяжёлое предчувствие так угнетало меня, что коленки стали совсем слабыми, как после долгой болезни.

— Толкайся, дурак! — послышалось с берега.— Трусишь, да? Толкайся!

Что-о-о день грядущий мне гото-о-вит…

Машинально я упёрся шестом в камень, лежавший на берегу. Льдина не подалась. Так же машинально я попятился назад. Край льдины, касавшийся дна, теперь приподнялся, и она стала медленно поворачиваться вокруг сваи, торчащей из воды.

                                                                                                                                  из рассказа Юрия Сотника -  «Как меня спасали»

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-09 21:39:46)

Белый флаг навязчивых состояний

Обречённые на совместную жизнь,
Ночью на скрипучем диване
Пытаются преодолеть
Синдром навязчивых состояний

Днём воспитывают детей
В иллюзорной гармонии отношений
Ненавидят себя, друзей
И таких же счастливых соседей

Вечером поедая борщ,
Улыбаясь скрипя зубами
Понимают что скоро ночь
И синдром навязчивых состояний

                                      Синдром навязчивых состояний
                                   Автор: Андрей Вяткин - Тегинцев

Пасмурно. Не торопясь иду с работы. Отправили в принудительный отпуск, подумать только! Неужели так плохо, что я тружусь на благо компании по десять часов в день? Ладно, может, чуть больше. Десять, пятнадцать часов, неважно. Чем больше, тем лучше, разве нет?

Я поднял глаза к небу.

«Вам нужно расслабиться, Олег, на вас лица нет», — звучал обеспокоенный голос кадровички в голове.

Я заглянул в окно припаркованной машины. Затонированные в круг стёкла мигом показали моё отражение: впавшие чёрные глаза, ярко выраженные скулы и глубокая межбровная морщина. Ну да, не красавец. Будто я им раньше был... А теперь ещё и зрение подводит.

Махнув рукой, я продолжил свой тоскливый путь. Что мне делать? Разглядывать витрины? Смотреть сериалы? Что делают люди в отпуске?

Тут на глаза попался большой белый флаг на деревянной палке, который висел на балконе дома через дорогу. Интересно, зачем он там? Я остановился. Может, в этой квартире живут мальчишки, которые любят играть в войнушки? Хотя, о чём я, сейчас все зависают в компьютере. А может быть, там траур? Почесав голову, я невольно вздрогнул. Не люблю мысли о плохом и не думаю, что в нашем районе живут буддисты.

Какую интересную загадку мне преподнёс балкон! Никогда не обращал внимания на соседские дома. Мысли о работе — мои единственные спутники по дороге на работу. Обычно они закрывают мне глаза на всё вокруг, за исключением светофоров. Но за десять лет я выучил тайминг всех светофоров и перехожу дорогу уже на автомате. А теперь я увидел белый флаг. К чему бы это? Моя бывшая сказала бы, что это знак. Я же из более практичных людей. У всего есть своё логическое объяснение.

Может, флаг собираются раскрасить? Не хватает только синей и красной полосы до полного триколора. Но почему не купить сразу готовое изделие? Непонятно. Так же, как и непонятно, почему я стою уже двадцать минут и смотрю на чужой балкон. Люди подумают, что я сумасшедший или маньяк. Я оглянулся. Вокруг не было ни души. Лишь ветер настойчиво пытался сбить меня с ног. Ничего у него не выйдет.

Мои мысли снова вернулись к балкону. Может, в квартире живёт художница, которая рисует картины на флагах? Никогда таких не встречал, но мало ли.

Кажется, у меня реально едет крыша. Я прямо слышу, как любопытство царапает мой мозг. Или это ветер?

Наверное, стоит подняться в квартиру и спросить, для чего этот флаг. Пожалуй, это единственный выход. В этом же нет ничего странного? Просто незнакомец с улицы спрашивает про содержимое вашего балкона. Сейчас посчитаю, в какую квартиру нужно подняться.

И вот я уже у двери подъезда. Это безумие.

Нет, безумие — это оставлять подъезд открытым, когда на нём стоит кодовый замок. Второй этаж, квартира двадцать шесть. Неужели я действительно постучу? Рука зависла в воздухе. За дверью послышался чей-то голос. Нет, хозяин вызовет полицию. Нужно бежать. Не помня себя, я снова очутился напротив балкона.

Белый флаг, ты сводишь меня с ума! Надо успокоиться. Вдох, выдох. Нужно думать, как флаг. О чём он может думать? Правильно, о капитуляции.

Хорошо, я сдаюсь.

Стоило мне отвернуться, как краем глаза я увидел, что на балкон вышла девушка. Она сняла часть флага с верёвки и вывернула его. Что происходит? Я протёр глаза и достал очки. Девушка сняла вторую белую наволочку и убрала деревянную палку, которая натягивала слегка обвисшие верёвки. Белый флаг оказался постельным бельём.

Мне точно нужно в отпуск.

                                                                                                                                                                                        Белый флаг
                                                                                                                                                                            Автор: Мария Новикова

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-14 18:33:17)

Жёлтый лист

Я – жёлтый лист на ветке у берёзы…
Как много нас похожих и не очень…
Меня опять умоют чьи-то слёзы,
А ветер что-то злое напророчит…

Я – жёлтый лист, что смелости набрался
И воспарить хотел на крыльях тонких…
С ветвей родных настойчиво сорвался,
Заслушавшись аккорды капель звонких…

Я – жёлтый лист, что брошен под ногами,
Сливаясь с неприглядной листьев кучей…
Послушно увядающий с годами,
Но верящий, что где-то будет лучше…

Я – жёлтый лист, что был когда-то смелым,
Зелёным, гордым, целеустремлённым.
В моих глазах уверенность блестела,
А сердце было тёплым и влюблённым…

Я – жёлтый лист, озябший от обманов,
Предательств, и несбывшихся желаний…
Возможно, пожелтевший слишком рано
От бесконечных мысленных скитаний…

Я – жёлтый лист, проживший жизнь цветную
И испытавший радость ярких красок…
Я первую снежинку поцелую
И растворюсь в костре осенних масок…

                                                                    Я жёлтый лист...
                                                Автор: Ирина Самарина - Лабиринт

Листья на деревьях держались удивительно долго. Обычно в октябре деревья стоят уже голые. В эту осень листья еще в сентябре были зелёными. Желтеть начали в конце месяца, и лишь в октябре деревья стали терять листву: медленно, неохотно.

Было интересно наблюдать: одни деревья, как солдаты, по негласному указу календаря полностью готовы к зиме- голые ветки ждали морозов. И тут же рядом - берёза или осина во всей красе с жёлтой массой листьев.

Листьев так много, как будто осенние ветра и дожди не коснулись их. Они лишь зеленый наряд поменяли на жёлтый и не собирались расставаться с золотой одеждой, как того требовал осенний сезон.

Я наблюдала за двумя такими разными деревьями через окно. Две березы: одна без единого листочка, вторая - потеряла всего пару листочков: они жёлтым пятном лежали на сухой земле. А до этого ветра были такими сильными, что смели все листья, которые жёлтым кругом  ещё недавно были около ствола голой берёзы.

Я каждое утро подходила к окну и наблюдала, как с упрямицы берёзы в жёлтом, листья всеё - таки опадали. К двум листочкам на земле с каждым днём прибавлялись и прибавлялись опавшие листья. Золотой наряд берёзы становился всё прозрачнее и прозрачнее. Сквозь жёлтую листву кое - где стали видны ветки, сначала только толстые, затем  ветки потоньше …

И в одно утро я увидела что за моим окном стояли две одинаковые берёзы без листьев. Я подумала, результат один: зиму не миновать. Но как же долго жёлтая берёза сияла среди потухших красок осени! Видимо, ветер подул: на одной из веток, где- то наверху, затрепетал листочек. Он был маленьким, поэтому не заметила сразу. Нет, я была невнимательна: жёлтый листочек, как флажок, гордо трепетал на ветру.

Его невозможно не заметить. Я засмеялась: не сдаётся! Теперь я уже наблюдала за этим листочком. Каждое утро я шла к окну и искала взглядом ветку, которая махала мне жёлтым флажком.

Победил листочек! Он так и не упал на землю. Шли дожди, выпал снег, снова дожди: листочек ещё приветствовал меня, но всё реже и реже, как будто впадал в спячку.

Он до сих пор на той ветке, еле заметный, но я его вижу.

                                                                                                                                                                                                   Флажок
                                                                                                                                                                                  Автор: Лариса Иванова 1

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-20 17:02:34)

Билет в любовь

Я приняла решение - любить.

Хоть не хотела, как могла сопротивлялась.
Но чувства мыслью только не убить.
Так сделать, видит Бог, я много раз пыталась,
Однако ж хватит. Просто бесполезна
Борьба с тем, что придумано не мною.
И, если всё заранее известно,
Я принимаю этот вызов - Божью волю.

Я приняла решение любить,
Не возносясь, всё покрывая, веря.
Готовая покорно всё простить,
Не заводя скандалов и истерик.
И я не стану плакать и грустить
Лишь потому, что нет со мною рядом.
Я буду Бога за него просить,
Чтоб все сложилось у него, как надо.

Хотя бы каплю радости своей
Хочу я всем, кто рядом, подарить.
Я не сошла с ума, не стала вдруг добрей -
Я приняла решение - любить.

                                                                  Решение
                                                  Автор: Елена Владимирова

Из просторной столовой одна дверь выходила в сад, где в метре от дома, зажатый с трёх сторон раскидистыми кипарисами, размещался уютный небольшой бассейн, отделанный мраморными плитами. Служанка выскочила к поребрику и у неё как камень с души свалился — в бассейне радовалась жизни потерявшаяся Патриция, которую ничуть не заботил предстоящий отъезд.

Девушка совершенно обнаженная плавала в голубовато - зелёной прозрачной воде бассейна.

— Патриция! — с укором в голосе закричала негритянка. — Вы опоздаете на самолёт! Скорее! Ваши вещи я уже подготовила…

Патриция не особо-то обратила на её высказывание внимание.

— Ну, Патриция! Быстрее же! — переживая, воскликнула служанка.

Девушка вняла наконец её увещеваниям и подплыла к поребрику. Вылезла из бассейна и взяла большое полотенце. Вытерла не спеша волосы, обернула талию полотенцем и безмятежно вошла в столовую.

— Доброе утро всем, — сказала Патриция, не обратив на гостя ни малейшего внимания.

Гость откровенно уставился на её обнажённую великолепную грудь по которой стекали редкие струйки воды.

— Патриция! — с осуждением сказала мать, отложив салфетку.
— А что? Что - нибудь не так? — удивилась девушка и прикрыла полотенцем грудь, обнажив низ живота и стройные ноги.

Гость чуть не поперхнулся своим кофе.

Девушка подошла к столу и поцеловала отца в щёку:

— Здравствуй, папа.

Она обошла стол и чмокнула в щёку мать:

— Здравствуй, мама.

Присутствие элегантного гостя она проигнорировала — словно больше за столом никого не было. Зато он не мог оторвать от неё похотливого взгляда и девушка это прекрасно знала.

Отец встал и стал выпроваживать её к дверям:

— Какой срам! — воскликнул он. — Постыдилась бы!
— Чего? — притворно удивилась Патриция.
— Извините, — обратилась мать к гостю. — Надеюсь, вы нас простите?
— Да что вы, — вежливо ответил гость. — Она само очарование.

Отец вывел Патрицию в коридор, плотно притворил дверь и полез во внутренний карман пиджака.

— Это билет в Мюнхен, первый класс, — сказал он и отдал конверт дочери. — А это тебе кое-что для поддержания боевого духа, — и он сунул ей солидную пачку денег. — Но на твоём месте, — добавил отец, потупив взгляд, — я бы ничего не рассказывал маме.
— Пусть это будет наш маленький секрет, — сказала Патриция и с благодарностью поцеловала отца. — Спасибо, папа.
— Ну ладно, работай и проводи время, как следует. — Напутствовал её отец и снова посмотрел на часы. — Я бы с удовольствием проводил тебя в аэропорт, но я опаздываю. — Он поцеловал дочь в щёку. — Счастливого пути.

Отец вернулся в столовую, чтобы попрощаться с гостем.

Патриция подошла к лестнице, взяла огромных размеров чемодан и кожаную коричневую сумку. Сгибаясь от непомерной тяжести, потащила их наверх, в свою комнату.

Там, надев футболку в тонкую горизонтальную полоску и розовые трусики, она вытряхнула все вещи, заботливо уложенные служанкой, и стала складывать то, что считала нужным сама в свою просторную сумку. Сама мысль о том, что придётся таскаться с чемоданом ужасала её.

— Патриция! — в комнату вошла мать и девушка встала.

Мать нежно обняла дочь и несколько раз поцеловала.

— Да я всего лишь в Мюнхен улетаю, — удивлённая подобным проявлением материнских чувств, сказала Патриция.
— Да, но ты одна едешь! — вздохнула мать. — Ты уверена, что всё будет хорошо?
— Да всё будет в полном порядке, — успокоила Патриция мать лишь бы отвязаться.
— Тебе нужны деньги, — мать протянула ей толстую пачку банкнот. — Только папе не рассказывай, договорились?
— Договорились, — весело согласилась Патриция.

Мать ещё раз поцеловала её.

— Патриция, ты знаешь — я на тебя надеюсь. Веди себя хорошо. — Она посмотрела на часы. — Я опаздываю в парикмахерскую, — сказала она и двинулась к дверям. — И обязательно напиши отцу, когда приедешь! Пока!

— Пока, — послала девушка воздушный поцелуй и вновь повернулась к распотрошённой сумке.

Наконец она собралась, надела джинсы, кроссовки и красную дорожную куртку, вскинула на плечо сумку и направилась к двери. Остановилась, подумала, взяла с туалетного столика и положила в сумку переносной магнитофон с кассетами.

Роскошный автомобиль отвёз её в аэропорт Эленикон. Шофёр остановил автомобиль возле входа в зал регистрация, вышел из кабины, открыл дверцу. Патриция вылезла, таща за собой огромную сумку. Шофёр хотел взять поклажу, но девушка сказала ему:

— Спасибо, езжай домой. Я дальше сама.

Шофёр пожал плечами, но перечить не стал.

Патриция уверенно вошла в здание аэропорта.

                                                                                                    из романа Памела Васп - «Греческая смоковница (Ягода созрела)»

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-22 21:31:33)

Девчонкой в «Жигулях»

Мы узнаём жигуль по тонировке,
Он бросается в глаза на парковке,
Кто-то называет ВАЗ корытом,
Не вошёл, мол, в рейтинг… габаритом.

А водитель жигуля напевает вполголоса,
На ходу дёргает из носа волосы,
У него, в самом деле, есть один дворник,
Он стырил его с опеля в прошлый вторник!

Он возит дворник в своём бардачке,
Все грабители района у него на крючке,
И ещё в бардачке разные детали,
Он никогда не достаёт их, чтобы не украли!

Нет аптечки в жигуле и страха у водителя,
Он не признаёт наличие в нём огнетушителя,
Он же не болеет и не зажигает,
А где поворотник – он ваще не знает!

Он уравновешенный, спокойный мужчина,
До конца не знает, куда свернёт машина,
Она едет по сплошной двойной полосе,
А внутри водила во всей своей красе!

Водитель жигуля её моет и трёт,
По праздникам большим – в дождь и в Новый год!
Он взятки не даёт с улыбкою на роже…
Не потому, что денег нет… хоть и поэтому тоже!

Водитель жигуля – музыкальный маньяк,
Он поставил колонки с магнитолы «Маяк»,
В заднее стекло ни черта не видно, но Бога ради…
Ему наплевать – у него прицеп сзади!

Припев:

Жигули-и-и-и — это машина…
Ты не водил жигули — ты не мужчина…

У водителя жигуля панель кликабельна,
От отца к сыну передаётся знание -
Где постучать пальцем заранее,
Чтоб спидометр показывал скорость правильно!

                                            Музыкальная композиция «Жигули-и-и-и...» (Отрывок)
                                                              Исполнитель : Антон Лирник

ЛЕВАЯ: … И всё же я тебя стройней! На каблуке могу дольше, люблю гулять, и вообще я – толчковая.
ПРАВАЯ: Толчковая, да бестолковая. Далеко ли ты без меня убежишь?

ЛЕВАЯ: То-то и оно. Досталась же такая в пару! Поработай с ней, вот попробуй! Вечно ноет…
ПРАВАЯ: Да на меня всегда все шишки валятся! Ещё с роддома. За меня-то эту дуру на свет и вытащили.

ЛЕВАЯ: Почему ты её так не любишь? Служишь плохо – вот и не любишь.
ПРАВАЯ: Да за что любить-то её, подлиза? Она, стерва, когда в юбке короткой садится, всегда тебя на меня кладёт. А как утром на меня первую ступит, весь день шипит: «Не с той ноги встала!» Да и мамаша её не лучше: «С левой за порог шагай, дочка, пути не будет!» Ишь, «Левый марш»!

ЛЕВАЯ: Всё потому, что я тебя стройней!
ПРАВАЯ: Заладила! Ты ещё хозяйке скажи – она тебя по коленке не погладит.

ЛЕВАЯ: Почему это?
ПРАВАЯ: Вот тупица! Сама не догадываешься? Если одна из нас стройней другой, мадам наша кто получается? Урод!

ЛЕВАЯ (надолго задумывается): И то верно. Подвела ты её, ох, подвела. Она на тебя хромает.
ПРАВАЯ: Знаю. С шестого класса. Помнишь, этот наш любимый одноклассник запер из-за неё, крысы, всех девчонок в уборной, она разбежалась, тобой оттолкнулась, тебе чего – ты толчковая, а мной в дверь – шарах! Ну и в гипсе все каникулы просидела. А хромает она незаметно. Это только мы с тобой знаем. И она сама.

ЛЕВАЯ: Эх, было время! Она потом ещё замуж за него выходила. Помнишь? Загс, Мендельсон, мы в белых колготках и туфли модельные…
ПРАВАЯ: Я больше их развод помню. Года через три после Мендельсона. Лето, райсуд и пыльные босоножки. А парень был неплохой. Меня всё поглаживал, когда на машине катал.

ЛЕВАЯ: Врёшь, старая! Меня! Я к рулю ближе сидела!
ПРАВАЯ: От такой же старой слышу! Да у тебя склероз! У него же машина японская, руль справа, меня, меня он поглаживал! А тебя другой, с «Жигулями».

ЛЕВАЯ: Точно! Но я поэта больше люблю. Помнишь, всё хозяйку нахваливал: «У тебя такие ноги – позавидует Лорен!»
ПРАВАЯ: То-то лыжи навострил – так пятки и сверкали!

ЛЕВАЯ: А я говорю: они будут вместе! Он к ней вернётся!
ПРАВАЯ: Это тебе его левая сказала? Вернётся, жди! За границей он.

ЛЕВАЯ: Значит и мы там будем. Слушай, она сейчас с таким связалась – бегает по городу, как страус, даже я не поспеваю!
ПРАВАЯ: И машины нет…

ЛЕВАЯ: Далась тебе машина! Двигаться надо! А помнишь, ей вчера подруга сказала: «Ты, Люська, если в дерьмо – так двумя ногами!» Это о чём?
ПРАВАЯ: Это ей завидуют. У её нового ноги длинючие, да и весь – ничего. Но поэт получше, хоть и толстый. Зато нас любит, массаж делал и тапок драный с меня за границу уволок. Зачем он ему там?

ЛЕВАЯ: Вспоминает. Нюхает.
ПРАВАЯ: Что-о?! Тьфу, извращенец! Но любит, точно.

ЛЕВАЯ: Эх, уедем, заживём! Там зимы нет. В сланцах побегаем, назагораемся.
ПРАВАЯ: Она там полы мыть пойдёт. Я чувствую.

ЛЕВАЯ: Не пойдёт. Поэт прокормит. Джинсы, в которых мы сидим, - оттуда.
ПРАВАЯ: Пусть тогда она скорей нас в руки – и айда!

ЛЕВАЯ: Скорей бы уж…
                                                                                                                                                          Беседа разных ног одной женщины
                                                                                                                                                                  Автор: Дина Немировская

Отредактировано ОЛЛИ (2024-10-24 10:07:17)

Розовым вечером после дождя

Я обожаю запахи после дождя, ветра напевы,
Шумы, переполохи. Всполохи мыслей.
Иногда не нужных.
И птичий полёт низкий перед дождём.
Шорох листвы мокрой и прелой...
И мы с тобой вдвоём.
Идём.
И чтобы всегда можно там,
Где обычно нельзя.
Чтобы завтрашний день
Не пропал зря.

                                                запахи после дождя
                                        Автор: Наталья Иванова 60

Шлёпаю босиком по горячим рельсам. Над головой смыкаются старые яблони. В этом году деревья расцвели дружно, как по приказу. Сквозь белое кружево почти не видно синих клочков в вышине. Запах мая густой и пряный, хоть на пончик намазывай. Новенькая трава так кишит прямо крылыми, что наступить некуда, не совершив убийства. День идёт на убыль, лёгкий ветерок приятно понижает градус тела.

Заброшенная «железка» вьётся через дворы. Можно беспечно шлёпать по ней и пялиться по сторонам, не опасаясь наезда сзади. Кажется, тут никого нет, только бесхозная реклама, вольные кошки да пустые вагоны. Вокруг всё приглушённо и обволакивает, точно покрыто мхом. Лишь оконные стекла дерзко играют оранжевым глянцем  и выглядят бодрячком.

На глаза попался открытый киоск, заросший по самую крышу лопухами. Что-то выглядит он заброшенным, да и продавца не видать, но прилавок хвалится изобилием, искушает. А денег нет и карманов, где эти деньги водятся, тоже. Я, недолго мучаясь, стырила из киоска бутылку с водой и тут же её вскрыла. В отместку минералка зашипела и прыснула мне на юбку, злюка. Сейчас я её проглочу, проглочу, не помилую.

Напилась да побрела дальше. Разбитые шпалы поросли подорожником. Между ними счастливое расстояние в шаг.

– Иду просто так, иду просто в такт, иду просто вдаль, сколько хочу, столько я и иду.

Мне будто пять лет. Снова любой предмет – явление, всякая муха – личность. Эх, красота! Здесь всё существует в сердечном согласии с моим организмом.

Где-то вдалеке тратит мотоцикл, а ещё поезд бормочет,  вгоняя меня в лёгкий ступор. Надо же, неужели на этой станции есть разум? Необходимо его найти и вступить с ним  в контакт.

Наконец я досыта насладилась движением и свернула к реке. Ветки яблонь потрепали меня по волосам на прощанье.

Зной ещё опаляет песчаный бережок. Осмотревшись, я скинула шмотки и прыгнула в воду. Поплыла, проглотив визг, балуя себя свободой и разными дурачествами. Счастье – есть, а ещё плыть и дёргать ногами в разные стороны.

Тут надо мной нависла тучка. Спустя минуту тонюсенькие иголки дождя вонзились в речное тело. Пузырики на воде лопаются с тишайшим, деликатным звоном – чудная музыка для тех, кто понимает. Вода стала тёплой, выходить не велит. Вот уж небо совсем заволокло. Глубина в реке потемнела и в ней появилась враждебность. Всё, наша дружба – врозь, эвакуируюсь на сушу. С трудом натянув на себя мокрую одежду, я задрожала на ветру и внезапно очнулась.

– Але, я где?

От этой мысли пространство мгновенно стало большим, а я маленькой. Слушая свои шаги, поднялась по заросшему склону к домикам. Уюта на улице поубавилось, окна погрустнели. Спиной ощущаю пустоту. Желудок свело не то от  голода, не то от неопределённости положения.

После дождя запахи становятся ярче. Среди ароматов мокрой травы и прибитой дождём пыли потянуло жареной рыбой. Кажется, это ужин, сваренный человеком. Так и есть, вот сейчас позвал такой характерный звук – ножом по сковородке. Я потянулась на скрябание. В синих сумерках, словно маяк заблудшему судну, подмигнул одинокий огонёк.

За колючими кустами вьется мощеная дорожка в чей-то двор. Там, на летней веранде, три льстивые кошки маются у стола. Сутулый господин с длинным носом трудится над электрической плиткой. Толкаю калитку, прохожу без церемоний, поскальзываюсь на булыжнике, хватаюсь за мокрый куст и получаю душ в лицо. Вместо «здрасьте» вырвалось:

– Блин!

Тут-то меня и заметили. О' кей, делаю хозяину приветливый фейс и вежливо интересуюсь:

– Простите, Вы не подскажете, как пройти к вокзалу?

Мужчина долго смотрит на меня, улыбается и постоянно кивает. Китаец, что ли?

– А какая станция вас интересует, железнодорожная или, может быть, автобусная?
– Э, да знаете, мне любая подойдёт, наверное. Я просто тут немного не ориентируюсь.
– Подскажите, какое направление вас интересует?
– Мне в Воронеж.

Мужчина радостно вскрикнул:

– А! Ну да, ну да, понятно! Ну, естественно, в Воронеж, ну да, конечно. Вы проходите, не волнуйтесь, сейчас разберёмся. Знаете, я вот тут ужинать собираюсь, не составите ли мне компанию, раз уж так вот пришлось. А после я вам покажу дорогу, обязательно, ну а как же…

Я замялась. Говорила мама – не бери конфет у незнакомого дяди. Но владелец сковородки выглядит интеллигентно, вроде, не вурдалак. А вот голод – тот ещё монстр. И дождь переждать под крышей не помешало бы.

Улыбаюсь картошечке изо всех сил.

– Да, спасибо, пожалуй, я проголодалась.

Хозяин обрадовался, засуетился.

– Садитесь сюда, в креслецо, вот так. Давно здесь гуляете,   барышня?
– Да нет, не очень, не знаю, часов-то нет.

Мужчина засмеялся, раскладывая рыбу по тарелкам.

– Конечно, нет часов. Ох, простите, я не представился, меня зовут Василь. А вас как величать, сударыня?
– Алёна.
– Ну вот и славно, Алёна, это прекрасно, да. Наливочку будете, вишневую, одну капельку? Вы вся промокли, надобно согреться, так как?

Я пожала плечами, а он наполнил рюмку.

– Пейте, не сомневайтесь, сам изготовил, чистейшая, целебная, очень даже.

Василь поднял стопку.

– Значит, за знакомство. Я очень, очень рад. Да, вот так Алёна, ну что ж, как вам здесь понравилось? Видите, душа моя, местность наша – просто рай.

Наливка оказалась забористая, сначала согрела горло, потом связала ноги и в конце расслабила голову. Необходимо срочно закусить. Жадно набивая рот горячей картошкой, я на время потеряла способность соображать. В ответ у меня получилось только:

– Угу.

Повисла пауза, мы едим, кошки преданно считают проглоченные куски, дождь иссяк, а в огороде хором заорали лягушки. Хорошо!

Хлеб чёрный, свежий, ноздреватый, бочок рыбки подбит жирком. Зальем их слегка наливочкой. Теперь – картошечка, попалась поджаренная, сочная и хрустит. Огурчик малосольный, – дай - ка откушу ему пупок, окажу своё уважение. Горчичка зелёная, заморская, на ломтик её – и в рот. Теперь всё повторить пару раз, и вот он – вздох облегчения. Наконец-то в желудке появилась приятная тяжесть, а в голову вяло вернулся мозг. На дне тарелки появилась картинка. Съем последний кусочек и всё, только маслице хлебушком вытру с нарисованного пастушка.

Василь тоже на финише.

Кофейку?

Я развалилась в кресле, давая простор животу.

– Давайте. Очень вкусно, огромное спасибо. Откровенно говоря, мне жутко хотелось есть.

Он кивнул удовлетворенно.

– На доброе здоровье.

Хозяин – сама любезность. Подозрительно. Я решила исподтишка его разглядеть. Василь высокий, худой, но широкий в кости, глаза добрые, лицо свойское. На вид – безобидный, породистый «ботаник».

Уже почти стемнело. В буром мареве взошла луна. На столе появились две фарфоровые чашки. Отхлебнув душистого напитка, я вновь обрела вежливость.

– Места у вас действительно чудесные. Двор необычный и жасмин особенный. Но знаете, немного пустынно как-то.

Хозяин оживился.

– Ну да, ну да, я вас понимаю. На первый взгляд, так и есть. И в самом деле, здесь мало обитателей. На трёх ближайших улицах я один проживаю, вот так значит, да.

Что за бред. От смущения я решила пошутить.

– А что случилось? Здесь не зона отчуждения, надеюсь?
– Ну что вы, здесь рай, а не то что там. Так вы что ж, не знаете, куда вас занесло?

Я продолжила юморить.

– Это, конечно, глупо выглядит, но представьте – нет. Всё - таки не пойму, отсюда всех выселили? Это случайно не Чернобыль? Ха - ха.

Василь тоже развеселился.

– Скорее, ещё не подселили, да.

Его смешок напоминает чириканье. Может, он птичий оборотень? И вообще, вся картинка сюрреалистичная. Нужно  отсюда выбираться. Я привстала с места.

– Василь, благодарю вас за хлеб, за соль, но мне пора. Вы покажете дорогу к вокзалу? А то уже темно, а фонарей-то на улице нет.

Он помолчал, покрутил губами крендель и мягко сказал:

– Вы, сударыня, в некотором роде, дома уже. Как бы вам это объяснить? Главное, не волнуйтесь, поймите меня правильно, вокзал искать не стоит, нет. Это  конечная остановка, как я полагаю, да. Здесь не просто райский уголок, а, смею заметить, рай, настоящий, как он есть, во всей красе. Вы, милая, в раю, – вы меня понимаете?

Повисла долгая пауза и бесконечная тупость на моём лице.

– Нет.
– Ну, в раю, на том свете то есть.

Я отшатнулась.

– В каком смысле?
– Ну, в этом: вы умерли, да, вот какая оказия.

Я криво ухмыльнулась и влипла в стул.

– Ха, фигня какая-то.

Мужчина настаивает на своём.

– Вы умерли, понимаете? Попали на тот свет, сюда, к нам, в рай. Вам повезло в некотором роде, вот так как-то.
– Да ладно! – сказала я басом.

Он грустно закивал головой. Я встала, возмущённо направилась к выходу и вслед поймала:

– А вы-то помните, как здесь оказались?

Я замерла в половине шага от калитки. Внезапная картинка вспыхнула у меня в уме и ослепила,  – и всё, время встало!

Ясно вижу: я за рулём, впереди дорога, Стас, мы ругаемся, вдруг навстречу машина, и я путаю газ с тормозом. Дорога переворачивается и… – темно. Потом я просыпаюсь: без  машины, босиком, одна, в этом странном месте. Так вот какой сон я забыла. Или, может, это не сон? Я что, правда, того? Да ну, чушь какая-то.

Я постояла, переварила холодный ком внутри, медленно вернулась к столу.

– Но я не умирала! Я не помню, чтобы там что-то такое, прям – смерть.

Он добродушно кивнул.

                                                                                                                              Свободный полёт по железной дороге (Отрывок)
                                                                                                                                                       Автор: Наталья Стриж

Отредактировано ОЛЛИ (2024-11-03 10:57:05)